его занимала печаль. Уже целых полтора года ученик не мог завершить обучение при храме.
Аристокл оторвался от своих пергаментов, видя, как к нему подошёл другой ученик-медик по имени Менелай.
— Приветствую тебя, Аристокл, — Менелай присел на траву.
— Здравствуй, — ответил ему Аристокл.
— Изучаешь пергаменты? Почему не в храме?
— Свежий воздух помогает запомнить больше из написанного. А как твоё учение?
— Сегодня я прошёл обряд. Я видел сон! Я видел его, друг мой Аристокл!
— Асклепий явился тебе? — взволнованно спросил Аристокл. — Как он выглядел? Что он сказал тебе?
— Было как наяву. Он выглядел старцем. Поблагодарил меня за усердие в учении. Даровал мне рецепт лечения проказы и велел идти в Акропы, чтобы там помогать прокажённым. Сегодня я предстал перед старейшинами. Рассказал о сновидении. Они считают моё учение оконченным. Завтра перед всеми послушниками меня объявят асклепиадом.
— Я так рад за тебя, друг Менелай! — воскликнул Аристокл.
— Спасибо, друг! Отец будет очень рад, когда узнает, что его сын стал врачевателем! А как твоё учение, брат?
— Знаешь… — растерянно проговорил Аристокл, с грустью взглянув на свои пергаменты. — Боги прогневались на меня. Я не могу исполнить обряд. Пытался много раз, но Асклепий не дарует мне благословения.
— Сколько раз ты молился в храме?
— Множество. Множество раз. Молился усердно. Но всё тщетно. Я в отчаянии.
— Ты правильно выполняешь обряд? Ничего не упускаешь?
— Всё верно до мелочей.
— Но Асклепий не является тебе? Ты ни разу не видел сновидений в храме?
— Ни разу.
— Я знаю тебя, Аристокл, как честного и прилежного послушника. Ты обязательно станешь великим врачевателем. Для меня загадка, почему боги не посылают тебе благословения. Но ты должен верить.
— Да, наверно. Ты прав. Спасибо тебе, друг Менелай…
Пять дней Аристокл усердно нёс службу в храме. Наконец, настало время полной луны. Именно в такую ночь бог Асклепий обычно являлся ученикам, предававшимся сну в храме, и благословлял их на врачевание. Как рассказывали ученики и учителя, Асклепий мог явиться в образе человека, змея или другого животного. Наутро ученик рассказывал о своём сне совету старейшин-врачевателей храма. Старейшины решали.
Но Аристоклу не удавалось увидеть сон.
Сегодня, в ночь полнолуния, послушник снова возжёг в храме свечи и обрядовые благовония. Его молитва была искренней.
«О великий Асклепий! Я, твой верный послушник, молю: явись и благослови меня на великий подвиг врачевания. Люди ждут моей помощи, я знаю это. Если ты недоволен мною, яви мне гнев твой. Если молитва моя угодна тебе, о великий Асклепий, яви мне милость твою».
Спать на холодном каменном полу было неудобно, но того требовал обряд. Минуты шли за минутами, часы за часами, но Аристокл так и не смог в эту ночь сомкнуть глаз. Отчаяние терзало его. В лице статуи бога Асклепия ученику представлялось то безразличие, то гнев…
Наутро, когда забрезжил рассвет нового дня, подавленный очередной неудачей Аристокл покинул храм бога. Вернувшись в обитель, где проживали ученики, послушник предался своему горю. Он думал о том, что скажет матери и отцу, когда вернётся из Афин ни с чем. Думал о том, чем прогневил великого Асклепия. И много ещё о чём… Вопросы без ответов.
Часы бесплодных размышлений и терзаний утомили юношу. С закатом солнца тяжёлый сон сломил, наконец, ученика.
Проснулся Аристокл перед рассветом уже другого дня. В эту беспокойную ночь по велению Морфея разные тревожные мысли и видения мелькали перед его взором. Но одно из этих видений не давало покоя уму юного врачевателя и тревожило его душу. Ему пригрезился мальчик, что лежит в углу небольшой, но уютно украшенной комнаты. Мальчик сильно болен. Его терзает жар и жажда. Перед ним сидит его мать; глаза женщины полны слёз. Потом, как миг, другое видение. Та же женщина отправляет своего раба в Афины за лекарем. Не зная, откуда, но для Аристокла было понятно — раб не успеет привезти лекаря для ребёнка…
— Элея… — произнёс вслух Аристокл. — Элея. Это часов десять пути…
Юноша накинул на плечи хитон и быстро покинул свою обитель.
— Ты так взволнован, Аристокл. Что с тобой? — увидев своего друга, приветствовал его Менелай.
— Не спрашивай ничего, — быстро ответил Аристокл. — Одолжи мне коня. Я должен ехать.
— Ехать? Куда? Нет-нет. Завтра все послушники должны быть в храме: богиня Панакея дарует благословение врачевателям. Ты не можешь пропустить это событие!..
— Знаю. Но… Возможно, ты не поймёшь. Но кое-кто в Элее ждёт моей помощи, и я обязан быть там как можно скорее.
— В Элее? С чего бы это?.. Откуда тебе это известно?!
— Мне было видение…
— В храме? — с надеждой в голосе спросил Менелай.
— Нет, в моей опочивальне.
— В опочивальне? О боги! За что вы лишили этого человека разума?! Брат Аристокл, неужели ты не понимаешь? Если тебя не будет на завтрашнем обряде в честь дочери великого Асклепия, тебя ждёт изгнание из храма!
Аристокл помолчал. Потом уверенно посмотрел в глаза другу.
— Я знаю, друг мой Менелай. Но иначе поступить не могу. Ты дашь мне своего коня?..
До деревни Элея путь был неблизкий. Аристокл гнал лошадь во весь опор через лес. Он ехал короткой дорогой, зная, что рискует. В глухом лесу его ждало множество опасностей — от диких зверей до разбойников. Послушник за девять часов пути лишь раз сошёл с коня, хотя и останавливался каждый час, чтобы лошадь отдохнула. Остановился он, чтобы набрать воды. Юноша сел на влажную траву у ручья. Солнце не пробивалось через густую сень крон деревьев. Только тихое журчание воды нарушало тишину леса. Сомнения мучили Аристокла.
«Что я делаю? Возможно, Менелай прав: и боги действительно лишили меня разума. Что я делаю? Куда и зачем иду? Этот сон — как наваждение — ведёт меня куда-то… Когда я вернусь, меня с позором изгонят из храма. Асклепий, чем я прогневил тебя?..»
Он думал так, глядя на чистую воду ручья, которая бежала куда-то дальше, в глубь леса. Бежала бесконечно. Бесконечно — и только вперёд.
«Что ж. Как бы ни было — поворачивать вспять уже поздно. Теперь — только вперёд.»
Аристокл поднялся с земли, быстро набрал воды и продолжил путь до Элеи.
Солнце уже близилось к закату, когда Аристокл понял, что лес становится реже. Вскоре он увидел вдалеке дым от очагов жилищ. Элея была небольшой деревушкой, каких много на земле Эллады. С вершины холма Аристокл разглядел, что у колодца на окраине деревни кто-то есть. Пришпорив коня, ученик приблизился. Молодая женщина в обычном крестьянском одеянии набирала воду. Аристокл остановился и слез с лошади.
«Что же я спрошу
