Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
духовенства» просуществовала вплоть до самой Реформации. Убийство Бекета[13] повлекло за собой любопытный и неожиданный результат. Он был канонизирован, и гробница Бекета в Кентербери стала одним из популярнейших мест паломничества. Два века спустя было написано первое великое классическое произведение на английском языке, что стало возможным благодаря слиянию саксонского и нормандского французского. Это были знаменитые «Кентерберийские рассказы», в которых описывалось содержание бесед и досуга группы типичных паломников, направлявшихся к усыпальнице святого Томаса.
Однако победа церкви оказалась неполной. Государству пришлось передать ей уголовные дела, гражданские же по-прежнему оставались в ведении королевских судов. В течение того же периода развивается так называемое общее право[14], свод законов, действующий на всей территории страны и отменяющий все местные законы и обычаи. Это общее право в уголовных делах опиралось на принципы и практику англосаксонских законов эпохи, предшествующей нормандскому завоеванию. После нормандского завоевания в судебных процессах, касающихся землевладения и прав собственности, была разработана сложная система делопроизводства по общему праву. Благодаря силе общего права римское право, которое принято за основу большинством европейских кодексов, не привилось в Англии. В результате церковное каноническое право, основанное на принципах римского права, оказалось изолированным, ослабленным и осталось чуждым основной тенденции правового развития. Здесь мы сталкиваемся с еще одной противоречивой особенностью классовых отношений феодального периода. В то время как церковь в основном поддерживала королевскую политику централизации против баронов, последние выступали противниками церковных судов. Эти суды отнимали дела у местных феодальных судов, точно так же, как и у королевских судов, и бароны подозрительно относились к любой попытке церкви ввести в стране римское право по той причине, что оно служило укреплению государственного абсолютизма. Такого же рода причины объясняют нестабильность союзов и постоянный переход на другую сторону, что свидетельствует о существовании трехстороннего антагонизма между короной, баронами и церковью в Средние века.
4. Международные отношения
После нормандского завоевания английские короли по-прежнему оставались нормандскими герцогами и даже использовали Англию как базу для расширения своих владений во Франции. Точно так же большое число соратников Вильгельма Завоевателя, которые одновременно являлись феодальными лордами Нормандии, продолжали владеть землями по обеим сторонам Ла-Манша. В течение не менее полутора столетий правящий класс Англии был чужеземным правящим классом, или, выражаясь иными словами, классом с двойной национальностью. Почти до конца XIII в. французский был общепринятым языком, и, когда в 1380 г. Чосер в своих «Кентерберийских рассказах» мягко высмеивает аббатису, которая «и по-французски говорила плавно, как учат в Стратфорде», мы не должны делать заключение, что французскому в Стратфорде учили недостаточно хорошо.
Этот двунациональный характер королей и баронов, а также тот факт, что поначалу Франция была им роднее Англии, определил и основное направление международных отношений. Для английских королей и тех баронов, что имели владения по ту сторону Ла-Манша, вошло в привычку проводить половину лета в походах во Францию. Поначалу Англия, возможно, имела для них большее значение в первую очередь потому, что являлась источником людских ресурсов и богатств, необходимых для их военных авантюр.
Гораздо важнее этих войн, которые не приводили к каким-либо долговременным результатам и подробности которых теперь уже забыты, было установление новых экономических связей и новых торговых областей, а также появление новых товаров и ремесел, занесенных в страну иностранными мастерами. За Вильгельмом Завоевателем шли не только солдаты. Многих торговцев словно магнитом притягивал к себе Лондон, неизменно являвшийся центром торговли Северной Европы. О росте Лондона мы уже упоминали; и его превосходство было теперь утверждено окончательно. Лондон служил складом для всех товаров, стекавшихся из богатых долин Англии. Он располагался напротив устья Рейна, служившего главным торговым путем между Средиземноморьем и Севером. Лондон уже установил тесные торговые связи со Скандинавией и Прибалтикой. Ко времени Этельреда там образовались постоянные колонии «людей императора», вероятно, рейнских купцов. За ними последовали купцы из северогерманских городов Ганзейского союза и Прибалтики.
Новые партии, на этот раз нормандских и фламандских купцов, стали прибывать в Лондон, привлеченные, по выражению одного из современников, тем, «что он лучше подходил для их торговли и надежнее хранил товары, которыми они имели обыкновение торговать».
Помимо Лондона выросла торговля с Фландрией и Прибалтикой через Ла-Манш в портах южного берега и таких городах, как Линн, Бостон и Ипсвич. И даже если объем этой торговли был не слишком велик по нынешним стандартам, он включал в себя целый ряд жизненно важных для Англии товаров, таких как железо, соль и ткани. Вплоть до XV в. Англия добывала и выплавляла совсем немного железа, и большая часть того, что использовалось в стране, поступала из Швеции и Северной Испании. В условиях, когда общий уровень цен составлял примерно один к двадцати по сравнению с современными, готовое железо стоило до 14 фунтов стерлингов за тонну. Дороговизна железа являлась одной из наиболее серьезных помех в развитии сельского хозяйства, поэтому на сельскохозяйственные орудия его расходовали крайне экономно. Бороны, например, почти всегда изготавливались из дерева, а в плугах только лемеха и резаки делались из железа. Шерсть и холсты были тоже несоразмерно дороги. Читатели баллады «Старый плащ» обратили внимание на то, как почтенный человек говорит о своем плаще как о предмете, служившем ему всю жизнь, и нередко одежда переходила из поколения в поколение по завещанию. В Англии делали только самые грубые ткани, более тонкие привозились из Фландрии. Соль тоже, несмотря на то что некоторое ее количество выпаривали в солеварнях по побережью, по большей части поставлялась из юго-западных областей Франции.
После нормандского завоевания список ввозимых товаров значительно расширился. Вина из Гаскони, дорогие и самые разнообразные ткани и пряности с Востока и даже такой громоздкий товар, как строительный камень, становятся в центре внимания. На строительство многих нормандских замков и церквей по берегу моря или вдоль судоходных рек использовали камень, добытый в каменоломнях Кана. В состав экспорта, согласно списку Генриха Хантингдонского, составленного им в середине XII в., входили шерсть, свинец, олово и скот. Правление английских королей по обеим сторонам Ла-Манша сделало путешествия для купцов относительно безопасными по значительной территории и препятствовало пиратству в Ирландском море.
Помимо купцов в Англию начали съезжаться и искусные мастера. Нормандцы слыли настоящими умельцами в строительстве каменных зданий; и для возведения замков и церквей им, вероятно, потребовалось большое число чужеземных каменотесов. Вильгельм I, взявший в жены дочь графа Фландрии, поощрял возникновение поселений фламандских ткачей. Эти поселения начали появляться сразу же после завоевания, а возможно, еще и до него. Мы находим, например,
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 147
