А зибаки тоже здесь? Роуэн вертел головой, ища какой-нибудь знак их присутствия. Ничего не было видно — ни людей в шлемах, ни оружия, ни грозных военных машин. Может, зибаки прячутся неподалеку? А может, они уже идут полным ходом в Рин, а бродники поджидают их тут, чтобы потом получить свою награду за измену?
Думать дальше было некогда, потому что как раз в этот момент ноги Роуэна поехали по земле, да так быстро, что у него застучали зубы, а пяткам стало больно. Но наконец Роуэн сумел остановиться.
Что ожидало его в этом жутком месте?
Он не шевелился, пока Зеел отстегивала ремень, который привязывал его к змею. Потом вдруг его всего затрясло. Аллун опустил ему руку на плечо, и у мальчика чуть не подогнулись коленки.
— Аллун… — задыхаясь, начал он.
— Погоди, — тихо ответил бледный как полотно Аллун.
Зеел подошла к Огдену и что-то ему показала. Это оказался листик лютика, который дал ей Аллун.
Огден взял его, взглянул на Аллуна и не спеша пошел к нему.
— Приветствую тебя, Аллун, сын бродника Форли, — произнес он. — Что тебе нужно от меня?
— Время не ждет, Огден, — ответил Аллун. — Сейчас объясню.
Огден поднял брови, но по его темным глазам ничего было не понять.
— Объясни! — потребовал он.
Аллун со значением посмотрел на листик лютика, который Огден держал в руке.
— Наши племена дружили три сотни лет, — сказал он. — Три сотни лет наши судьбы были связаны, и мы, два разных народа, были едины.
Огден слушал его молча. Его тонкие смуглые пальцы быстро вертели листик лютика.
Аллун вскинул голову.
— Во имя нашей старой дружбы, бродник Огден, я прошу тебя снять с людей Рина то проклятие, которое ты наложил на них, — сказал он. — Если мы в чем ошиблись, то просим прощения. Что можем, то сделаем для…
— Стой! — громко прервал его Огден и поднял руку.
Глаза его сверкнули. Зеел вместе с другими предвестниками поторопилась к нему.
Аллун отшатнулся и сразу же замолчал. Роуэн подошел к нему и взял его за руку. Сердце у него прямо выскакивало из груди. Таким он Огдена — веселого сказочника — еще никогда не видел. Сейчас тот был хмур, рассержен и очень зол.
— Что ты несешь?! Какое такое проклятие?! — гневно воскликнул он. — Врешь ты все! Что ты задумал? И кто тебя сюда заслал?
Аллун стоял точно громом пораженный. Он хотел было что-то сказать, но слова не шли из его уст.
Все та же гордость, и промах тот же,
Доспех бесценный забыть негоже.
— Мы правду говорим! — не выдержал Роуэн.
Он знал, что ему не положено вступать в разговор, когда беседуют взрослые, но не мог спокойно стоять и слушать обвинения во лжи.
Черные глаза Огдена свирепо глянули на него. Роуэн заставил себя продолжать.
— Все в Рине… все болеют из-за того, что вы наделали, — сказал он. — Мы с Аллуном ушли, чтобы… чтобы найти вас. Просить, чтобы вы перестали…
Тут к его глазам подступили слезы. Он сдерживался, как только мог, но слезы вырвались наружу и градом покатились по щекам.
— Букшахи знали, что придет беда, — всхлипнул он. — Они слышали ваши дудки… они, наверно, поняли, что вы задумали. Звездочка хотела мне рассказать, а я не стал ее слушать. Она увела все стадо подальше от деревни, вверх по Реке. Она всех спасла, только нескольких маленьких телят не сумела. А люди — мама, сестренка… Они там лежат совсем беспомощные. И когда придут зибаки…
У Роуэна комок подступил к горлу.
— Помогите, ну пожалуйста, помогите, — только и смог он сказать. — Нельзя, чтобы пророчество стало правдой. Нельзя!
Выражение лица Огдена изменилось. Теперь, казалось, он не столько разгневан, сколько удивлен. Он внимательно посмотрел на предвестников, которые молча стояли рядом с ним.
Два мальчика, казалось, тоже ничего не понимали. А вот Зеел нахмурилась и неодобрительно покачала головой.
— Это уловка, — сказала она. — Что ты слушаешь этого мальчишку? Его заслали, потому что он тебе понравился, когда ты вчера вечером с ним познакомился. И этого, другого, тоже заслали: у него есть дудка — он наполовину бродник. — Она заговорила громче: — И если эта так называемая болезнь — проклятие, почему они двое не заболели? Да потому, что никакой болезни вообще нет, а их послали, чтобы они нас выследили!
— Неправда! — выкрикнул Роуэн, бросая яростные взгляды то на Аллуна, то на Огдена.
Да что же это такое? Похоже, бродники думают, что жители Рина — предатели.
Огден молчал.
— Зря мы ответили на их призыв, — не унималась Зеел. — Конечно, враги следили за нашими воздушными змеями. А вы теперь еще возитесь с этими лазутчиками. Они нарочно нас задерживают! Именно этого они и добиваются! Мы теряем драгоценное время! Вперед! Вперед через провал Унрин в Золотую долину, как мы и собирались. Потом будет поздно!
У Роуэна все внутри сжалось. Он внимательно смотрел на Зеел, приемную дочь Огдена. Под прямыми черными бровями он видел ее светлые глаза. Он видел, какая она рослая и широкоплечая. Сейчас, когда она была в гневе, с ее лица словно спала маска.
Да если убрать перья, цветы, длинные волосы, смуглые босые ноги и пестрый шелк, а вместо всего этого представить себе узкую одежду серого цвета, тяжелые башмаки, черную полоску на лбу от волос до носа, Зеел окажется точно такой, какими в книгах изображают зибаков. Самой настоящей девочкой из этого племени.
Он показал на нее рукой и крикнул:
— Это ты! Это ты — враг! Ты — лазутчик! Это ты нашептала ядовитые речи бродникам и предала всех нас. Ты все это наделала! Ты!
15. Тьма и свет
Роуэн бросился к Зеел, но успел заметить, как она удивлена его яростным порывом. Он кинулся к ней с кулаками, она же стояла совершенно спокойно, даже не делая попытки защититься.
Огден вцепился в мальчика, оттащил его назад и велел ему успокоиться.
Роуэн попытался вырваться из железной хватки, он задыхался, кашлял, все еще находясь во власти гнева, который не отпускал его. В ушах шумело, поэтому он не сразу разобрал, что говорит ему Огден.
А тот кричал:
— Ты ошибся, Роуэн. Послушай меня! Послушай!
Постепенно Роуэн пришел в себя. В нем утих гнев. Он больше не вырывался, а стоял, замерев, рядом с Огденом.
— Вот так-то лучше, — сказал Огден. Он посмотрел на Аллуна, и впервые его лицо просветлело. — Этот парнишка из Рина гораздо сердитее, чем кажется, — сказал он с легкой усмешкой. — Теперь понятно, почему ему покорилась даже Гора.
— Вот и правильно, что сердитый, — сказал Аллун, даже не улыбнувшись в ответ. — Я, слепец, ничего не заметил. Ваша предвестница Зеел — из зибаков. И вы прекрасно это знаете.
