счастливая семья? И Эд, и я, и Лаки, и Эвелин, и ты с Тимом, и Эстер, и старый Рейфил. Вся наша команда — это одно счастливое семейство.
«Он уже здорово нализался», — подумала Молли и весело ему улыбнулась.
— О, я иногда бываю степенной дамой, — сказала она беспечно. — Мы с Тимом думаем, что лучше обходиться без панибратства.
— Ого! А мы не хотим быть такими задаваками! Ну, а теперь, Молли, прелесть моя, выпей со мной.
— Давайте попозже, — сказала Молли, — у меня еще есть кое-какие дела.
— Не убегай, — он крепко ухватил ее под руку. — А ты красивая девочка, Молли. Надеюсь, Тим понимает, какое счастье ему привалило?
— Как я вижу, да, — ответила она весело.
— Я бы пошел за тобой, знаешь ли, хоть на край света, — он пожирал ее глазами. — Однако не хотел бы я, чтобы моя жена меня сейчас слышала.
— А как ваш сегодняшний поход? Удачен?
— Думаю, что да. Между нами, от здешних птичек и бабочек можно офонареть. Что ты скажешь, если мы как-нибудь устроим вдвоем пикничок?
— Мы еще об этом подумаем, — смеясь, ответила Молли. — Я вся уже горю от нетерпения.
С коротким смешком она вырвалась от него и вернулась в бар.
— Привет, Молли, — сказал Тим, — ты, кажется, торопилась? Кто это был с тобой?
— Грегори Дайсон.
— Чего ему надо?
— Хотел поклеиться.
— Черт бы его побрал.
— Успокойся, — ответила Молли, — я ему еще устрою.
Тим собрался спросить ее о чем-то, но, увидев Фернандо, направился к нему, отдавая на ходу какие-то приказания. Проскользнув через кухню, Молли спустилась по ступенькам к пляжу.
Грегори Дайсон тихонько чертыхнулся и медленно пошел к своему бунгало. Почти на подходе его окликнул голос, раздавшийся в тени кустов. Он испуганно обернулся. На какую-то секунду он подумал, уж не призрак ли это стоит перед ним в густом сумраке? Потом расхохотался. Просто платье было белым, а лицо черным, и фигура казалась обезглавленным призраком.
Виктория выступила из кустов на тропинку.
— Мистер Дайсон, можно вас?
— Да. Что такое?
— Я принесла вам вот это, сэр, — она держала на ладони пузырек с таблетками. — Это ведь ваше, верно?
— О, мои таблетки… Хорошо. Где ты их нашла?
— Я нашла их там, куда их положили. В комнате у джентльмена, который помер, — и она добавила мрачно: — Не думаю, чтобы ему теперь спалось хорошо в могиле.
— А почему бы, черт возьми, и нет? — спросил Дайсон.
Виктория стояла, взирая на него.
— Я не понимаю… Ты хочешь сказать, что нашла этот пузырек в бунгало майора Полгрейва?
— Да, правильно. Когда доктор и люди из Джеймстауна уходили, они отдали мне, чтобы выбросить все, что было в ванной. И зубную пасту, и лосьоны, и всякие другие вещи, и вот это.
— Ну и почему же ты это не выбросила?
— Потому что это ваше. Вы их потеряли. Помните, вы про них еще спрашивали?
— А, да… спрашивал. Я… я думал, что просто засунул их куда-то.
— Нет, вы никуда их не засовывали. Их стащили из вашего бунгало и подбросили в бунгало майора.
— А ты откуда знаешь? — спросил он грубо.
— Я знаю. Я видела. — Она улыбнулась ему, сверкнув зубами. — Кое-кто положил их в комнату покойного джентльмена. А сейчас я их возвращаю вам.
— Погоди-ка, о чем это ты говоришь? Что… кого ты видела?
Но она уже исчезла в темноте среди кустов. Грег, было, двинулся за ней, но потом остановился, поглаживая подбородок.
— В чем дело, Грег, увидел привидение? — спросила миссис Дайсон, выходя из бунгало.
— Просто задумался.
— С кем это ты здесь трепался?
— С одной цветной горничной из отеля. Как же ее зовут? Виктория, кажется…
— Что она хочет? Она к тебе лезла?
— Не будь дурой, Лаки. У этой девчонки в голове идиотская идея.
— Какая идея?
— Ты помнишь, я как-то не мог найти свои «Безмятежные».
— Ты говорил, что не можешь найти их.
— На что ты намекаешь?
— Господи, какого черта ты ко всему цепляешься?
— Извини, — сказал Грег, — все тут ходят такие жутко таинственные. — В ладони у него был пузырек с таблетками. — Эта девчонка мне их вернула.
— Она их сперла, что ли?
— Нет. По-моему, она их где-то нашла.
— Ну и что из этого? Что тут таинственного?
— Да, ничего, — ответил Грег, — просто она рассердила меня, вот и все.
— Послушай, Грег, что за чушь собачья? Пойдем-ка лучше выпьем перед ужином.
Молли спустилась на пляж, вытащила плетеный стул, самый шаткий и редко используемый, села лицом к морю и, уронив голову на руки, залилась слезами. Какое-то время она рыдала вовсю, потом, заслышав шорох, остановилась, торопливо подняла глаза и увидела миссис Хиллингдон, которая смотрела на нее сверху.
— Привет, Эвелин. Я вас не слышала… Я… я извиняюсь.
— В чем дело, деточка? — спросила Эвелин. — Что-нибудь случилось? — она села рядом с ней. — Расскажи мне.
— Нет, ничего, — ответила Молли, — все в порядке.
— Ну, конечно же, что-то случилось, иначе ты не сидела бы здесь и не плакала. Ты не хочешь мне рассказывать? Вы с Тимом поссорились?
— О, нет.
— Я рада. Вы оба кажетесь такими счастливыми, когда вместе.
— Так же, как и вы, — сказала Молли. — Нам с Тимом всегда казалось удивительным, что вы с Эдвардом до сих пор так любите друг друга после стольких лет брака.
— А, это, — сказала Эвелин. Голос ее прозвучал резко, но Молли не заметила. — Люди ругаются и скандалят, — продолжала она, — и, даже любя друг друга, они все равно ссорятся и не обращают обычно внимания, на людях они или нет. Некоторым нравится так жить, и все это ровным счетом ничего не значит.
— Я думаю, это ужасно.
— Откровенно говоря, я тоже, — ответила Эвелин.
— Но, глядя на вас с Эдвардом…
— Нет, Молли, так не пойдет. Я не могу тебе позволить так думать. Мы с Эдвардом… — Она помолчала. — Если хочешь знать правду, мы за последние три года
