даже возможные слухи о них…
Я сглотнул комок. Хотелось снова раскрутить флягу. Хотелось оборвать разговор, ставший неожиданно неподъёмным. Но вместо этого я лишь усилил нажим:
— Твой визит в «Загон» может подтвердить кто-то из иных вистар? Пусть и на условиях анонимности…
— Может, — кивнула Аширна. И, опережая моё ликование: — Если захотят. Но никто не захочет. Наши души, Ланс — наполненные тенями чуланы, в которых хранятся гниющие трупы. Я не поверю в их желание помочь…
— А Отчаянные? Ты подходила к бойцам? Собрать пота в банку, лизнуть свежую рану?
— Подходила. Но для них мы все на один окрас. Как и для тебя…
Она снова вздрогнула до кончика хвоста, демонстрируя первое послабление «низкого писка». Сонно провела лапой по усам, едва не оцарапав мне щёку, заморгала.
Пожалуй, я мог бы ещё кое о чём спросить, пока Аширна не очнулась окончательно. Но не стал, предпочтя потратить последние секунды контроля на иное.
Протянул руку, пользуясь её дремотной беспомощностью, лёгким рывком избавил от склянки на груди. Почти без замаха отшвырнул прочь, за край «Колеса», где она напоследок блеснула выпуклым бочком и растворилась в свето-струнной стене огня.
— Послушай меня, Аширна, — приказал я, улавливая последние эффекты «писка». — Сейчас ты придёшь в себя. Отправишься домой. Отдохнёшь. Без вина и наркоты. Если я пожелаю ещё одного приватного разговора, ты не станешь его избегать.
— Отдохну, — пробормотала она, устало потирая прикрытые веки. — Без выпивки… Не стану избегать разговора.
Тогда я отступил от неё на пару шагов. Убедился, что вистар окончательно приходит в себя, покачиваясь, но уже без риска опозориться нелепым обмороком. Прожигаемый опасными, жадными взглядами, вежливо поклонился Аширне и направился к притихшим свидетелям допроса.
На мордах родни Чинанды-Кси застыло недопонимание, смешанное с разочарованием. Уши шевелились, хвосты подёргивались, кулаки сжимались; многие жадно попивали из бокалов. Определённо, все они ждали иного. Как и сама устроительница разоблачения.
Та подошла ко мне, словно отгораживая от остальных, как сам я несколько минут назад отсекал Аширну от лишних взглядов.
— Что всё это значит, господин Скичира?
Чистокровная высокорожденная, она сдерживала эмоции, но явно кипела внутри.
Интуиция подсказывала поступить совершенно по-другому. Но я подался к вдове на максимально-этичную дистанцию и негромко ответил:
— Ваша сестра не убивала Нурсета фер вис Фиитчи.
Огромные резцы чу-ха обнажились, сверкнув перламутром покрытия.
— Как вы смеете утверждать подобное, господин Скичира⁈
В шипении вистар почти отсутствовали привычные смиренность и терпение, и я воочию представил, как обещанные за работу деньги беззвучно сгорают в искусственном пламени парковой ограды.
Ответил спокойно, даже устало, для этого мне совсем не пришлось притворяться:
— Госпожа фер вис Фиитчи, — я чуть склонил голову, признавая её главенство, но намереваясь стоять на своём, — вы наняли меня для поиска правды, и я честно выполняю работу…
— Мерзавка перекупила вас, — выдохнула Чинанда-Кси, и в её тоне не было и намёка на вопросительную интонацию.
— Вы не хуже меня знаете, что говорите лишнее, госпожа фер вис Фиитчи, — хладнокровно парировал я, начиная жалеть, что этим утром вообще открыл дверь посланцу Сапфир. — Репутация Ланса фер Скичира из «Детей заполночи» не имеет цены.
Её тёмные глаза пробуривали насквозь, а чинный образ благочинной паломницы продолжал рассыпаться пылью гнева и истинной натуры хозяйки жизни.
— Что она сказала?
— В интересах дела я вынужден пока сохранить это в тайне.
— Вы лишаете меня законного правосудия!
— Я лишаю вас соблазна отнять невинную жизнь.
Чинанда-Кси прищурилась. Когтистые пальцы скрючились, будто она собиралась вцепиться в меня и разодрать дорогущий новенький костюм:
— Тогда скажите же, всезнающий Джадуга, кто убил моего несчастного мужа, пусть сжалится над его душой Двоепервая Стая⁈
Дуга родственников вокруг нас уплотнилась, все они ловили даже обрывки фраз. В этот момент их сборище казалось куда опаснее огненного обруча за пределами парящего кольца. Да что там⁈ Оно было опаснее обдолбанной уличной стаи, ночью подловившей тебя вдали от оживлённых улиц…
— Пока не знаю, госпожа фер вис Фиитчи, — честно ответил я, ожидая новой вспышки гнева. Успел примирительно поднять раскрытую ладонь: — Но обязательно выясню. Чуть позже, если позволите. Я взял след, но сейчас… сейчас у меня имеются неотложные дела.
Густые ухоженные брови Чинанды-Кси скакнули на лоб, словно я недвусмысленно предложил ей уединиться в подсобке «Пламенного колеса». Вистар едва сдержала негодующий возглас, но вовремя спохватилась, пробормотала короткую молитву и потупила взор. Приподняла и плавным движением уложила хвост на сгиб локтя, погладила нарочито примитивный браслет «болтушки».
— Что может быть срочнее порученного вам задания, господин Скичира? — спросила она, на этот раз печально и с надломом в голосе. — Я полагала, вы бросите все силы, лишь бы поскорее…
— Моя щедрая и благородная госпожа, — мягко перебил я, с трудом удерживаясь, чтобы не ослабить душивший галстук, — вынужден признать, что таковые дела существуют. Но я клянусь, что обязательно выясню все обстоятельства гибели вашего супруга, пусть будет добра к его душе Двоепервая Стая.
И поклонился, немного неловко, но постаравшись выразить настоящее почтение.
— Обещаю оставаться на связи. И свяжусь с вами сразу, как только смогу проанализировать полученную информацию, сопоставить её с вашей и… неторопливо пораскинуть мозгами.
Глаза окружавших нас чу-ха сверкали в полумраке приватного сектора, словно жгучие раскалённые угли. Чинанда-Кси приоткрыла пасть, но передумала добавлять что-то ещё. Задумчиво облизала резцы и медленно кивнула.
Затем мы оба — не сговариваясь, но одновременно, — обернулись к Аширне фер вис Фиитчи. И обнаружили, что обвиняемая растворилась в толпе разнузданных посетителей «Колеса», а у самой границы паркового ограждения осталась лежать лишь её лёгкая накидка с красными погребальными полосами.
«Ломкая горечь»
Мира, процветания и тепла тем, кто снова внемлет мицелиумной станции «Ломкая горечь»! Куо-куо-куо, мои ушастенькие и бесстрашные, как должна говорить истинная Моноспектральная Чапати!
Низкий поклон всем, кто приклеил на окна бумажные снежинки или зажёг лампады, провожая ушедшее воплощение самой отважной мицелистки Юдайна-Сити к её новым перерождениям.
Я видела великое множество ваших сигналов, и это делает сердце Чапати крепче!
Если вы слышите этот выпуск, дело агентства живёт и будет жить. Улицы продолжат шептать, а мы продолжим расшифровывать этот шёпот, донося его до миллионов последователей.
Сегодняшнюю порцию новостей криминально-аналитической станции едва ли можно будет назвать сытной. Почему, спросите вы? Я отве… Чапати ответит: слышите, как тихо в переулках Бонжура? Радуетесь, что фанга перестали свистеть на перекрёстках и больше не задевают ваших детёнышей? Конечно — да озарит вас добрым взглядом Всемилосердная Когане Но, — в этом нет ничего дурного!
Но я… но Чапати считает, что это очень опасное затишье.
Пишите в «Ломкую горечь», если разделяете тревогу Чапати. Находите
