Исчезновение. День второй
Воскресенье, 5 декабря 1926 г.
Стайлз, Саннингдейл, Англия
Арчи в своем кабинете энергично вышагивает взад-вперед по замысловатому узору на алом турецком ковре, словно собираясь шагами разрезать его пополам. Он понимает, что психовать не следует, но полицейское объявление вывело его из себя.
Кенворд пристально наблюдает за ним. Внешне констебль кажется озабоченным и серьезным, весьма сосредоточенным. Но Арчи чувствует, что за этим фасадом таится самодовольное наслаждение. Детектив наверняка счастлив от того, что имеет власть над представителем более высокого класса, и злится, когда Арчи пытается вернуть себе хоть немного контроля.
– Я, кажется, задал вам вопрос, главный детектив-констебль Кенворд, – повторяет Арчи, потирая правый висок. Голова раскалывается. – На кой черт вы рассылаете фотографию моей жены по всем полицейским участкам и газетам страны? Боюсь, вы превращаете приватную проблему в публичный спектакль.
– Думаю, полковник, вам лучше успокоиться, прежде чем я отвечу.
Теперь Арчи уже убежден, что видит ликование на лице констебля, ни в какую не отступающего от своего курса, который так бесит Арчи. Вся притворная озабоченность Кенворда испаряется.
– Я пытаюсь быть спокойным! – вскипает Арчи, чувствуя, как начинает заводиться – эмоция, знакомая по общению с женой. Легкое раздражение от ее непрерывной болтовни о сюжетах и персонажах перерастает в гнев и пульсирующую головную боль, вызванную полетами ее фантазии и неприличным смакованием чувств – в то время как ему хочется тишины спокойного ужина, умиротворенности приличного дома и вечерней газеты, уик-энда, который можно провести на аккуратном восемнадцатилуночном поле для гольфа в своем клубе рядом с приятной женщиной. Но стоило этим словам сорваться с его уст, Арчи понимает, что совершил ошибку. Он не может позволить себе приступы ярости в присутствии полиции; раздраженные выпады не вяжутся с образом, который он, согласно инструкциям из письма, должен поддерживать – образом обеспокоенного мужа, а иначе придется пенять на себя.
– Что ж, полковник, тогда я буду говорить без обиняков и объясню вам, что мы больше не можем считать это дело приватной проблемой. Мы прочесали всю территорию вокруг автомобиля и ничего не нашли. Мы объехали все станции, городки и деревни в округе, и не обнаружили ни единого ее следа. Мы проверили информацию о том, что ее якобы видели в Олбери, но зацепка оказалась ложной. Мы должны расширить охват поиска на тот случай – пусть даже это весьма маловероятно, – если она бросила машину и намеренно скрылась.
Арчи с трудом удается заглушить голос своей тревоги, хотя эмоции все равно готовы перелиться через край. Если полиция широко раскинет свои сети, те самые факты, которые он пытается скрыть, несомненно, всплывут. Но если ему не удастся обуздать эмоции, он сам выдаст свои карты.
– Прошу меня простить за раздраженный тон, старший детектив-констебль Кенворд, – произносит он, сделав глубокий вдох, – полагаю, это оттого, что я весьма растерян. Зачем рассылать ее фотографию и сообщение о том, что она исчезла, по всей стране, если вы считаете, что это, скорее всего, ничего не даст?
– Не думаю, полковник, что я выразился именно так. – Голос Кенворда холоден. И всякое притворство он тоже отбросил. – Это стандартная полицейская процедура, которая может помочь найти нити, ведущие к вашей жене. А почему вы так сильно не хотите, чтобы информация распространилась?
Теперь очередь Арчи игнорировать вопрос.
– Есть ли дополнительные средства, которые можно задействовать? – спрашивает он вместо ответа.
– Только расспросить ваших работников и прислугу. – Кенворд делает паузу и затем продолжает: – Мы уже прошли почти по всему списку – если не считать одного человека, который не занят у вас постоянно, его разыскать оказалось хитрой задачей, – и выяснили прелюбопытные вещи.
На место испарившегося гнева накатила волна страха. Что прислуга рассказала полиции? Арчи не решается спросить Кенворда напрямую – как и вновь вступить с ним в конфронтацию.
– Поделиться нашими находками? – спрашивает Кенворд. – Насколько я знаю, вы готовы на все, чтобы помочь найти пропавшую жену.
Арчи продолжает молчать. Что известно Кенворду? Его парализовал ужас.
– Раз вы молчите, будем считать это согласием, полковник, – произносит Кенворд с самодовольной ухмылкой. – О вашем с женой завтраке в пятницу мы поговорим чуть позже, а пока остановимся на том, чем она занималась в тот день после вашего ухода. Если верить горничной Лилли, повару, садовнику и семейному секретарю-гувернантке, мисс Шарлотте Фишер…
– Шарлотте? – не успевает сдержать себя Арчи. Он полагал, что эта женщина, гувернантка Розалинды и секретарь его жены, будет хранить молчание. Она была преданной работницей, к тому же Арчи надеялся, что присутствие в Стайлзе сестры Мэри нейтрализует ее. Что, черт побери, она наболтала такого, от чего Кенворд теперь в восторге?
