полагаем, что Иисус явился, дабы исполнить сие делание блага Бога, Его и нашего Отца для всех; что он был ниспослан на землю, чтобы жить с людьми, подчинившись без исключения всем превратностям человечества, дав пример труда, для которого мы созданы, научив развивать свой дух благодаря исследованию и медитации, преподав людям, каковы их права и обязанности, практикуя добродетель, избегая зла; наконец, чтобы восстановить божественную доктрину откровения в сердце тех, с кем его Отец сделал его подобным, заставив познать в святом посвящении сущность Того, благодаря которому существует все сущее.
Тем не менее, человеческое разумение столь слабо, несмотря на свет, приносимый ему откровением, что оказалось бы безрассудным присваивать Иисусу иерархический разряд под сенью Того, Словом которого он является. Предстает ли он сущностной частью Бога? Участвует ли он в божественном естестве и в то же самое время в человеческом естестве? Тождествен ли он только человеческому естеству? Не приобрел ли он место, занимаемое им среди народов, лишь благодаря высоким добродетелям своего возвышенного и как бы божественного гения, заслужившего быть воспитанным мудрецами Египта на престоле света и истины; и воспринять со священным характером Суверенного Понтифика и Патриарха в вечной религии Бога подтверждение, освящение или провозглашение его звания Мессии?
Нам не дано ответить. Сам Иисус никогда не сумел бы познать, кем он являлся. Все его ответы на равнозначные вопросы кажется показывают только то, что сами вопросы были бесполезны или, возможно, неблагоразумны; ведь для достижения врат спасения мы не нуждаемся в его ответе. Поскольку говорил непрестанно во имя Бога, его Отца, постольку абсолютно никогда не говорил от своего собственного имени, ибо ничего для себя не просил, но соотносясь во всем с Богом, подчиняясь сам его постановлениям, устремлялся молиться в храм и практиковал религию Бога, а не свою собственную, и разве не провозглашалось им поданным примером, что мы должны были ему подражать?
Евангелия никак не высказываются на эту тему; и нам неизвестно, что чтобы кто-то во времена Иисуса провозглашал определенно свое божество или свою причастность к божественному могуществу.
Что касается нас, то по недостатку положительного и прямого откровения и учитывая недостаточность просвещения, сообщенного на сей счет, мы обязаны заявить, что полностью доверяемся благости Божией, моля его нас отстранить от заблуждения, если наше слабое разумение имеет несчастье в него погрузиться; и мы исповедуем, что какими бы ни были в отношении Христа, нашего Отца, Брата и Господа (да будет ему честь и слава в вечности), какими бы ни были в отношении него верования людей, наша обязанность почитать их все без исключения, особенно когда сердца верующих наполнены любовью к милосердию, являющейся в высшей степени добродетелью и заключающей в себе одной все добродетели христианства.
Вот почему и для того, чтобы удалиться от всякой системы и всякой причины противоречия, способных нарушить умиротворенность Церкви, было решено той же самой Церковью, что она станет принимать без всякого различия и признавать, как своих детей, обладающих всеми равными правами, христиан, воспринявших в отношении природы Христа такое верование, какое они посчитали бы правильным, ввиду того, что религия Церкви является религией Бога, Отца всех, и что ее культ есть культ Бога, благодаря которому и в котором одном мы существуем с Иисусом, его Христом, его Словом и его Понтификом.
Стало быть, Церковь запретила всякую дискуссию на подобную тему, остающуюся полностью в области сознания и внутренней веры, и в которой она оставляет каждому полную и всецелую свободу верования и всяких преобразований верования.
Nota. Некоторые неофиты, прежде чем быть возведенными в докторат права, добавляли следующее заявление, и было приказано, чтобы это заявление, учитываемое здесь, стало бы свидетельством духа терпимости, примирения и союза, освященное в католической Церкви и исповедуемое непрерывно среди Понтификов, поставленных на страже доктрины Божией.
(Добавление к последнему ответу)
Благодаря свободе вероисповедания, дарованной Церковью, и не желая никоим образом увести меня в сторону от сущностного верования, которому она учит, я заявляю и исповедую, что с чувством, определения коего я не стану искать, но в коем я обретаю тайное удовлетворение и вящие мотивы утешения посреди жизненных превратностей, я исповедую, что оно пребывает в моем сердце с верой, что Иисус более, нежели человек, что он проистек от сущности Божией, что он есть посланник или Мессия, Слово и Дух Божий на земле для восстановления древнего закона, дабы укрепить нас на путях добродетели и связать нерасторжимой узой человека и того, благодаря кому и в ком мы существуем.
Соответственно это во мне рассматривается Христом как по существу причастное естества Божия и как бы являющееся одной из сущностных частей Бога; но ввиду того, что не может быть паритета (по моему ощущению) между подобным способом быть частью Бога и модусом, в котором все существа природы составляют ту же самую часть, я заключаю, что почитания, обращенные Богу в равной степени обращены и Иисусу, эманации Бога; говорившему с людьми в полноте божественной власти, принадлежащей Слову Бога, являющемуся его собственным словом.
Давая сие, возможно, бесполезное дополнение, я заявляю, что сохраню намерение непрестанно и совершенно следовать по пути той же Церкви, никогда не уклоняясь от ее догмата.
Но мне представляется, что благодаря сему изъяснению моей мысли и моего чувства религия становится в некотором смысле более возвышенной в моих глазах. Я надеюсь быть еще большим христианином, если мне позволительно выражаться подобным образом; и когда в своем качестве левита я буду призван возвещать святой закон Божий и исходящую от него мораль, я стану более сильным, напомнив себе, что я ее храню от духа Божия, обратившегося в Иисуса. Мне кажется, что мои слова выходят более чистыми из моих уст, и что они станут плодотворным источником милосердия и благодеяний под непосредственной властью Сына, сущностной части Бога, который обитал на земле, и от которого исходят могущества, данные Апостолам, и во имя кого я счастлив быть призван к становлению ученика и наставника.
В. Почтения всем верованиям, сопровождаемым милосердием!.. Но закон, которому мы следуем, установлен с незапамятных времен и, следовательно, перед Иисусом Христом, и многие наставники, жившие до Господа Иисуса, не имея возможности исповедовать, и те из них, которые жили с тех пор или живут в настоящий период, могли не исповедовать или исповедовать нестрого верование или характерные черты верования, которое вы только что проявили, и следуя вашему способу выражаться, разве эти наставники не располагали бы меньшими положительными полномочиями, нежели те, о которых вы говорите, поскольку вера, исповедуемая Вами, делает Вас по-особому наставником
