с удовольствием накурился. Читать «Сторожевую башню» я не собирался, но раскрыл журнал, постаравшись, чтобы корешок смялся. Тогда мама, может быть, решит, что я его читал.
Двое белых ребят в украшениях и с магнитолой, из которой с ревом изливались басы, подкатили к школе и припарковали машину у тротуара. Мотор парни заглушили, а радио – нет. Один из них вылез и принялся скакать, изображая бой с тенью; при этом на груди у него сверкали золотые цепочки. Парнем оказался Марио, и он двигался прямо на меня. Я отвел глаза от машины, чтобы не видеть его. Я ждал затрещины или оскорбления, но он прошел мимо – слишком крутой, чтобы меня заметить. Ну и отлично.
В начале урока мисс Кэхилл раздала нам старые учебники по физике. Пахли они, как молоко от гниющей заживо коровы. Мисс Кэхилл заметила, что кое-кто морщит нос, да ей и самой было неприятно.
– Я знаю, что они староваты, но это лучшее, что я смогла найти.
– Да они такие старые! – выкрикнул кто-то. – По ним небось король Артур учился, еще когда был принцем.
Класс грохнул.
– Рот закрой! – гаркнул кто-то.
– Сам закрой.
– Нет, ты закрой.
– Не закрою. Твоя мамаша-нищебродка бигмаки в «Макдоналдсе» в кредит покупает.
И понеслось.
– Правда? А твоя такая нищебродка, что пришивает тебе резиновые карманы, чтобы ты суп воровал.
– Что ты говоришь, подружка! А твоя мамаша-доминиканка думает, что президент Чили – это такой большой перец.
Мисс Кэхилл изо всех сил старалась восстановить порядок, но иногда сама фыркала от смеха, так что хаос и не думал утихать.
– А твоя думает, что менопауза – это кнопка на DVD-плеере.
– А твоя думает, что Монтевидео – это кинотеатр!
– А твоя – что «беззаконный» значит «без окон».
– Хватит, угомонитесь. – Мисс Кэхилл перестала смеяться.
– А твоя такая жирная и тупая, что Банановую республику искала на карте!
– Ну хватит, – мисс Кэхилл снова безудержно захохотала, – хватит.
– А знаешь, чем отличается водопроводная труба от десяти черных парней? Водопроводную трубу твоя мамаша не сможет взять в рот.
– Довольно! – Мисс Кэхилл больше не смеялась. Чтобы не расхохотаться снова, она прикусила щеки. – Мне они тоже совсем не нравятся. – Какой у нее милый голос! – Но в этих учебниках попадается очень полезный материал.
– Да, много от них пользы, рыбу заворачивать, – заметил Марио, попивая шоколадное молоко и листая комикс.
– Не будем начинать по новой, ладно? – в голосе мисс Кэхилл зазвучало раздражение, и класс утих.
– Химия – это сама жизнь, – начала мисс Кэхилл. – Электроны меняют орбиты, молекулы – решетку. Элементы соединяются, меняют структуру. Они живут своей жизнью. Меняются. Жизнь, смерть и снова жизнь. Все происходит в пространстве настолько маленьком, что нам его даже не увидеть и тем более – не попасть туда, но мы знаем, как оно устроено.
Я обрадовался, завидев у двери класса П. К., он махал мне. Я поднял руку и попросил разрешения выйти в туалет. Мисс Кэхилл отпустила меня, сказав прежде, что хочет поговорить со мной насчет вступительного сочинения. Я кивнул, взял пропуск и вышел. П. К. ждал меня возле лестницы.
– Я нашел, нашел! – И он вручил мне листовку. Я удивился, потому что прошло всего два дня, а Сальвадор говорил, что хозяева собак начинают расклеивать объявления лишь дня через три-четыре. Я прочитал объявление; оно было про нашу собаку.
ПРОПАЛА СОБАКА. НАШЕДШЕМУ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ.
Собаку в последний раз видели на углу 86-й улицы и Третьей авеню. Если вы видели мою собаку, пожалуйста, свяжитесь с Л. Слоун по телефону 212-555-8612. Собака отзывается на кличку Космо.
– Гляди, ее видели в последний раз в том же квартале, где мы ее украли, возле «Викториаз Сикрет». Хулио, это точно та самая собака.
– Мы ее не украли. Мы ее взяли на время.
– Взяли, если тебе так больше нравится. Я просто хочу получить деньги.
– Про Ральфи не забудь. – Я сложил объявление и сунул его в задний карман.
Дома я выгулял и покормил собаку. Принарядился, причесался, начистил ботинки детским лосьоном. На углу дома меня ждали П. К. и его шестилетний брат Ральфи, милейший мальчик. Мы нашли таксофон. Я знал, что слова – это сила, и заранее потренировался, чтобы слово «бесцельно» вышло у меня наилучшим образом, как у белого парня. Трубку на том конце сняли, и я сказал: «Мне кажется, мы нашли вашу собаку. Она бес-цель-но бродила по Центральному парку».
– Вы уверены, что это мой Космо? – Женщина, судя по голосу, страшно обрадовалась.
– Да. А его так зовут? – Как будто я не знаю. – Давайте мы его к вам приведем.
Женщина продиктовала нам адрес, хотя мы его и так уже знали из объявления. Мы отправились в Верхний Ист-Сайд. В вестибюле нужного дома консьерж позвонил хозяйке, и она сказала, чтобы мы поднимались. Медные детали в лифте походили на золотые, а запахов мочи или пива даже следа не было. Пока мы поднимались, П. К. велел брату заплакать. Ральфи, прижимавший к себе собачонку, залился слезами так, будто его ведут к зубному. Лифт открылся в квартире дамы. Странно, наверное, когда лифт прямо у тебя дома.
– Вот. Это ваш пес? Мой младший брат души в нем не чает, но мы поняли, что пес потерялся, и привели его, – сказал я, и лицо хорошенькой белой леди осветилось. Она порывисто вздохнула и потянулась забрать собаку у Ральфи, но тот, продолжая отчаянно рыдать, еще крепче прижал пса к себе.
– Я тебе другую достану, точно такую же, – сказал я Ральфи.
– Да, Ральфи, мы тебе купим другую собаку. А Космо принадлежит вот этой леди, – присоединился П. К.
– Ральфи, это моя собака. – Дама обратилась к брату П. К. так, будто знает его. – Прости, но это моя собака. – У нее на лице выразилось огорчение. Она нежно и печально опустилась на колени, чтобы взять пса. Ральфи пришлось отцепиться от собаки, и та сейчас же кинулась к даме, как к матери родной. С шеи у женщины свисала цепочка с подвеской, похожей на Сатурн. На ногтях искрящийся лак, а зубы белоснежные. Дама принялась ворковать над собачкой, и та в ответ залилась радостным лаем.
– До свидания, – сказал я. Ральфи ткнулся заплаканным лицом в ладони П. К.
Тут, как по заказу, фальшивая рука П. К. отвалилась и с грохотом упала на лакированный паркет. Молодая леди ахнула, словно ей нечем стало дышать, и в ужасе прикрыла рот рукой. П. К. безо всякого смущения подобрал руку и водворил ее на место, после чего обнял рыдающего брата.
– Пошли, ребята.
– Стойте! – крикнула дама, словно допустила по отношению к нам ужасную несправедливость. – Вот ваша премия за собаку!
Оказавшись на Парк-авеню, мы завернули за угол и бросились бежать. Мы, наверное, до самого Испанского Гарлема бы не остановились, до самого угла 100-й улицы и Первой авеню, если бы не маленький Ральфи: он быстро устал.
– Ты обещал купить мне сто леденцов, если я заплачу. – Ральфи разочаровался в старшем брате.
– Куплю. – П. К. выдал ему «Джолли Ренчер». Я не собирался доставать деньги на улице, и мы зашли в
