Остановившись посреди узкой тропинки, Эйли прислушалась. Повернувшись к своему спутнику, спросила:
– Ты слышишь?
– Вроде бы... да, миледи.
Юноша тоже стал прислушиваться.
Странные звуки, судя по всему, доносились из внутреннего двора замка.
– Похоже, они что-то кричат, – пробормотала Эйли. – Но что именно?
Коннор немного помолчал, затем, нахмурившись, ответил:
– Они кричат... «ведьма».
«Мари!..» – промелькнуло у Эйли, и сердце ее болезненно сжалось. Схватив юношу за руку, она сказала:
– Коннор, ты должен немедленно привести сюда лорда Маклауда. Беги!
Не дожидаясь ответа, Эйли бросилась во двор, но неудобные туфли мешали бежать, и она, наклонившись, сбросила их.
Коннор тут же догнал ее и заявил:
– Я не могу уйти. Я должен сопровождать вас, миледи.
Эйли прекрасно знала, что Коннор боится нарушить приказ лэрда. Но в то же время она понимала: нельзя терять ни минуты – теперь до нее уже отчетливо доносился жалобный девичий плач. Не желая спорить с Коннором, она помчалась в замковый двор. Пробегая мимо мужчин, стоявших у стен, Эйли увидела детей и нескольких служанок – те, собравшись в кружок, швыряли куда-то камни и громко смеялись. Стоявший в стороне невысокий мужчина в серой сутане подстрекал их, и время от времени слышались всхлипывания девушки – конечно же, это плакала Мари!
– Почему мужчины ничего не предпринимают?! – закричала Эйли, взглянув на Коннора.
– Это из-за священника, – ответил юноша. – Они не хотят идти против него. Боятся...
Тут какой-то мальчишка наклонился, чтобы взять еще камней, и в тот же миг промелькнуло что-то желтое – то было платье Мари.
– О Боже... – простонала Эйли. – Коннор, ты должен немедленно привести лорда Маклауда! – закричала она. – Неужели не понимаешь?!
В этот момент и Коннор наконец-то узнал молоденькую служанку.
– Да это же Мари! – прохрипел он.
В следующее мгновение резко развернувшись, он помчатся за лэрдом.
– Остановись! – крикнула Эйли, схватив за ворот мальчишку, только что пополнившего свой запах «боеприпасов».
Мальчик поднял на Эйли глаза и разинул рот. Затем отпустил подол своей длинной домотканой рубашки, и камни посыпались на землю. Эйли же отодвинула детей в сторону, чтобы подойти к Мари. А та, сидя на корточках, прикрывала руками лицо. Ее красивое желтое платье превратилось в лохмотья, и вся она, полуобнаженная, была в грязи и в крови.
– Мари, дорогая моя... – прошептала Эйли, опускаясь на колени с ней рядом.
Внезапно снова послышался смех, и тотчас же в плечо Эйли угодил камень. Поднявшись на ноги, она повернулась лицом к толпе и в ярости прокричала:
– Эй, вы!.. Если бросите еще хоть один камень, будете отвечать за это перед вашим лэрдом! Вы меня слышите?!
Люди на несколько секунд замерли в нерешительности. Затем молча переглянулись и побросали камни на землю. И в тот же миг раздался голос священника:
– Нет-нет, не бойтесь! Вы отвечаете только перед Господом Богом!
Эйли повернулась к священнику, тщедушному человечку, утопавшему в своей широченной сутане. На его тощей шее болтался огромный деревянный крест, а на бледном лице, перекошенном от ненависти, пылали черные глаза – глаза фанатика.
Решительно шагнув к нему, Эйли, дрожа от ярости, проговорила:
– Неужели Бог велел им сделать это? – Она указала на Мари. – Неужели Бог велел забить камнями невинное дитя?
– Говоришь, невинное дитя? Дьявольское отродье – вот кто она такая! – завопил священник. – Ты только посмотри на нее!
Он потянулся к девушке.
Эйли тут же заслонила Мари. Было ясно: этот человек – буйнопомешанный. Но он, к сожалению, имел влияние на людей, собравшихся во дворе, – на людей, которых он мог своими воплями превратить в разгневанную толпу. Опасаясь, что не сумеет удерживать их на расстоянии, Эйли попятилась. Потом повернулась, чтобы помочь Мари подняться, но костлявые пальцы священника тут же впились Эйли в плечо – в то самое место, куда угодил камень. С трудом сдерживая стон, она процедила сквозь зубы:
– Убери от меня свои лапы.
В следующую секунду священник сорвал чепец с головы Мари. Девушка пронзительно вскрикнула; выражение ужаса исказило ее черты. Священник же с усмешкой закричал:
– Теперь видишь эти дьявольские метки? Видишь рыжие волосы и глаза разного цвета?!
По его подбородку потекла слюна, а глаза едва не выкатывались из орбит.
– Не трогай ее! – крикнула Эйли и тотчас оттащила Мари в сторону.
Священник сделал к Эйли несколько шагов, но вдруг, наступив на свою сутану, споткнулся и, не удержавшись на ногах, рухнул на землю. Увидев это, толпа ахнула; многим показалось, что это Эйли толкнула священника. А тот, приподнявшись, завопил:
– Люди, вы видели?! Вы все – мои свидетели! – Он указал на Эйли своим костлявым пальцем: – Она ударила меня, защищая ведьму! Именем Господа, именем Отца нашего я требую, чтобы вы схватили их обеих!
По-прежнему прижимая Мари к себе, Эйли попыталась побыстрее уйти вместе с девушкой, но было поздно – толпа уже обступила их, и к ним потянулись десятки рук. Женщины рвали на них одежду и дергали за волосы.
– Нет, остановитесь! Вы должны остановиться! – закричала Эйли, когда кто-то схватил Мари.
Внезапно над Эйли и над всеми остальными навис рослый широкоплечий мужчина – это был тот самый белокурый гигант, которого она спасла, когда он за обедом подавился костью. Гигант привлек Эйли к себе, а затем, вырвав Мари из рук каких-то служанок, потащил их обеих за собой. Уже на другом конце двора он тихо сказал:
– Не бойтесь, миледи. Все будет хорошо, когда придет лэрд. – Толпе же прокричал: – Наш лэрд по возвращении выслушает обвинения священника!
Священник – ему помогали подняться – заорал им вслед:
– Посади этих преступниц под надежный замок! Сегодня свершится правосудие!
– Да, конечно! – отозвался белокурый великан. И тут же тихонько добавил: – Священник слишком уж распалил людей своими речами, миледи. Безопаснее будет ублаготворить дурака и посадить вас ненадолго в темницу. Но не волнуйтесь, я сам о вас позабочусь.
– Спасибо, – ответила Эйли, поморщившись; она была босиком, и острые камни больно кололи ноги.
Но бедняжке Мари было гораздо хуже, она едва шла, и великану приходилось то и дело поддерживать ее. В очередной раз взглянув на нее, он повернулся к Эйли и сказал:
– Не беспокойтесь, миледи. Как только мы скроемся с глаз толпы, я понесу ее.
Эйли была благодарна этому человеку за его доброту, но все же не могла не думать о том, что его внезапное появление всего лишь счастливая случайность. А вот что произошло бы, если бы он не появился так вовремя? Ах, тогда Мари могла бы умереть... При этой мысли ее снова охватил гнев, и она проговорила:
