фотографии с места преступления еще раз, держа их открытыми на экране ноутбука, чтобы запомнить его жестокость в своем сознании.
Когда это не срабатывает, она наводит справки о нем. Его состояние — астрономическое, сумма настолько велика, что он мог бы купить Грин-Вудс, если бы захотел.
Она снова смотрит на его фотографию, пытаясь понять человека, который уговаривает заключенного покончить с собой, а сам сдается, потому что вместо него в тюрьму сядет невиновный.
Затем она вспоминает его сестру.
Кассандра Харт была младше его на десять лет и умерла в двадцать лет.
Возраст Джульетты.
В голове мелькают образы родной сестры, и она смаргивает слезы. Если она будет думать о ней слишком долго, то утонет в море вины.
Несмотря ни на что, ее сердце болит за Эрика, когда она читает о его сестре.
Она находит фотографию, где они вместе на каком-то мероприятии, его рука небрежно обнимает ее за плечи. Он беззаботен и весел. В его темных глазах нет ни капли злобы.
Конечно, преследование его в Интернете не помогает ей.
Ей нужно расслабиться и удвоить дозу подавляющих препаратов.
Как по команде, ее охватывает жестокая судорога.
— Блять, — шипит она, хватаясь за живот и опрокидываясь на кровать. Нектар смачивает ее нижнее белье, и она, прихрамывая, идет в ванную, чтобы подмыться.
У нее уже больше года не было течки из-за принимаемых ею успокоительных средств. Она надеялась, что это было вызвано ее влечением к Эрику и ничем больше.
Но ее разгоряченная кожа и болезненные соски говорят об обратном.
Это плохо.
Очень плохо.
Еще одна судорога бьет по ее матке.
— О Боже, — задыхается она, срывая с себя одежду и ковыляя к кровати. Обнаженная, под простынями, она укутывается в одеяла и просит свое тело расслабиться.
Но оно не хочет. Ее предательский разум снова заполняют мысли о нем, о том, как отчаянно она хочет, чтобы к ней прикасались и любили.
Жалкое зрелище, если подумать. Но сколько ни стыди себя, тело не перестает взывать к нему.
Телефон зазвонил, и снова с неизвестного номера.
Теперь работаешь с другими людьми? Я не думаю, что позволю этому случиться. Я хочу, чтобы ты была только со мной, детка.
Она закусывает губу и стонет, забираясь под одеяло.
— Пожалуйста, начните действовать, пожалуйста, — умоляет она подавляющие препараты, надеясь, что они хоть как-то ее услышат.
Она закрывает глаза, подтягивает одеяло к груди и в конце концов засыпает.
* * *
Она знает эту дорогу.
Мама поехала из больницы в обратном направлении, чтобы быстрее доставить их домой.
"Все будет хорошо, Элли", — говорит Джульетта с переднего пассажирского сиденья. "Они отправили тебя домой с кучей обезболивающих. Первая течка всегда самая тяжелая".
Элли может только простонать в ответ, отчасти от спазмов, а отчасти от того, что не хочет обсуждать с сестрой "течку".
Они приближаются к тихой дороге с двумя тонкими полосами. Вдалеке, по встречной полосе, приближается автомобиль.
Это красный грузовик.
Мама, остановись! — она пытается закричать, но губы остаются сомкнутыми, из них вырывается лишь приглушенный звук.
Грузовик подъезжает ближе.
Она пытается запомнить номерной знак, но цифры и буквы расплываются.
"ОСТАНОВИСЬ!"
Она мечется на заднем сиденье, умоляя их прислушаться к ней, но они не видят, как грузовик поворачивает…
БУМ.
Она просыпается, задыхаясь и дрожа, холодный воздух больно режет ей горло.
В комнате царит полумрак и холод.
Над головой грохочет гром, ветер завывает, от сильной бури дрожат стены.
В бешенстве она вскакивает с кровати и пытается включить свет возле двери. Не добившись результата, она пытается включить свет в ванной, но безуспешно.
О нет.
Электричество отключено.
Судя по тому, как холодно в домике, оно, вероятно, уже некоторое время не работал.
Она берет телефон и удаляет все сообщения и пропущенные звонки от Эрика. Затем она проверяет погоду в Грин-Вудсе, и слезы разочарования наполняют ее глаза, когда она видит температуру.
Она не переживет эту ночь, если электричество не вернется.
Ее телефон пикает от входящего звонка, и она немедленно отвечает.
— Доктор Портер? — вздохнула она, ее голос был густым от волнения.
— Элли! Вы в порядке? У Вас работает электричество?
Слезы разочарования текут по ее щекам.
— Нет, нет.
— О, нет, это нехорошо, — пробормотал он. — Мой дом тоже обесточен. К сожалению, похоже, что нам с Вами придется остаться на ночь на объекте, так как у них есть резервные генераторы.
НЕТ. НЕТ. НЕТ.
— Я… это будет уместно, как Вы думаете?
Ее голос дрожит, когда она пытается с ним спорить.
— Не совсем, но у нас нет выбора, не так ли?
Есть. Я могу замерзнуть здесь сегодня ночью, только чтобы не броситься на твоего любимого пленника.
— Думаю, я смогу это пережить.
Доктор смеется.
— Ни в коем случае. Я заберу вас как можно скорее. У нас есть больничное крыло с кроватями. У Вас будет и набор ключей. Это временно, скорее всего, только на сегодня.
О Боже.
Она собирается провести ночь в одном здании с Эриком.
— Хорошо, — слабо сказала она. — Я соберу сумку.
ЭРИК
Она будет работать с другими пациентами.
Бета.
Доктор Портер упомянул об этом с гордостью, его волнение за новую ученицу перевесило доводы о том, что с Эриком нельзя делиться частной информацией.
Все должно быть в порядке, правда. И все же он не уверен, как отнесется к тому, что его любимая Омега окажется в одной комнате с другим массовым убийцей.
Он, конечно, исключение.
Он хочет, чтобы все ее время проводилось с ним. Никто другой не должен с ней разговаривать, а тем более смотреть на нее.
Она слишком ценна для этого мира, не говоря уже о тех кретинах, которым она хочет помочь.
Черт.
И теперь она имеет наглость игнорировать его сообщения, хотя ее не будет в здании все выходные.
Он накажет ее за это позже.
Но сейчас ему нужно провести дополнительное исследование.
Всего за несколько минут он нашел свидетельства о смерти матери и сестры Элли, и сердце его сжалось от боли за свою Омегу.
Он думает о том, как легко она улыбается, как умеет скрывать на лице любые негативные эмоции.
Никому не нужна такая способность.
Он чувствовал ее вину, когда она рассказывала об автокатастрофе, и это было похоже на то, как будто смотришься в зеркало. Они похожи больше, чем она думает, и эгоистичная часть его души ликует.
Если он обнажит перед ней свою душу, положит свое сердце к ее ногам, возможно, она поймет его.
