Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
до конца помереть.
Не ожидал я такого поворота. Судьба бедняги Фрола была жуткой, аж мороз по коже продрал.
— Редко заложные покойники встречаются. Но если нашёл такого — сможешь поднять. Если, конечно, Талант мой примешь.
— Это и всё, что он может?
— Не всё, — дядя усмехнулся, — допросить мертвеца можешь. Если сороковой день не прошёл, покойник тебе на любой вопрос ответит. Думаешь, для чего меня царь Пётр при себе держал? А потом и Катька, и Бирон ко мне бегали? Всю правду хотели знать, особенно если заговорщик на дыбе умер.
Какая неприятная профессия, на мой вкус. Человек после пыток отмучился, помер, а его и за порогом достали. Б-р-р-р!
— Жаль, цари наши не понимают: не умеют покойники врать, режут правду как по живому, а от правды той только хуже становится.
Я кивнул. Хоть и не умею мертвяков допрашивать, а в архивах работать приходилось. Иной раз такое найдёшь, что сжечь хочется: и бумаги, и людей.
— Но учти: допрашивать можно, только если тебе архиерей грамоту с разрешением выписал. Если нет — хоть на плаху ложись, но не соглашайся. Грех это великий.
Лицо дяди посерело, будто он вспомнил что-то ужасное.
— Год потом черти будут приходить и изводить.
— К вам приходили, да? — я не мог не спросить.
— Не твоего ума дело, — окрысился дядя. — Я тебя предупредил, а там разбирайся сам.
Мы оба надолго замолчали. Водки мне больше не хотелось, и я налил себе чаю. Старик аж хрюкнул от такого святотатства. Ему, похоже, самому очень хотелось приложиться к штофу, но здоровье не позволяло.
— Талант ещё что-то умеет, кроме допроса и призыва заложных? — нарушил я тишину.
— Да как и любой другой. Можешь, как опричники, молниями кидаться или огнём бить. Ничем наш Талант не хуже ихних.
О как, Талант уже «наш». Похоже, дядя уверен, что я соглашусь его принять.
— Только есть в нём одна порча.
— Порча?
— Да, — лицо дядя стало донельзя серьёзным, — мы со Смертью повязаны накрепко. Будешь её видеть.
— Не понимаю.
— Через Талант видно, если человеку умереть на роду написано. День там, два. Иногда за месяц разглядеть получается.
Старик пожевал губами, будто решаясь сказать.
— Тень над царём Петром я за два месяца разглядел. С другими по-разному видел: то за день, то за неделю. Только рассказывать об этом нельзя — Смерть ревнива, не терпит такого.
Жестом дядя попросил налить ему чая и продолжил:
— Если на роду длинная жизнь, а против человека убийство замышляют, тоже видно бывает. Это можно рассказать, Смерть возражать не будет.
— Страшное знание, дядя.
Он усмехнулся:
— Страшнее, что Талант может болезнь смертную от одного человека другому передать. Первого спасаешь, второго в гроб кладёшь.
Я кивнул, соглашаясь с такой постановкой. Нет, если будет у меня такое умение, никому о нём не скажу, слишком уж плохо может обернуться.
— И ещё, — старик поманил меня пальцем и начал шептать: — Смерть любит, чтобы Талант убивал. За такое молодость щедро отсыпать будет. Просто человека убил — неделю или две. Дворянина — месяц. А если владельца Таланта, целый год может дать. Любит она, когда маги мрут.
В горле у меня запершило так, что я закашлялся. Даже не знаю, верить такому заявлению или нет. Не фантазирует ли дядя? Слишком уж безумно звучит.
Дядя не обратил внимания на мои сомнения. Откинулся в кресле и прикрыл глаза.
— Умереть хочу. Не носит больше земля, сам видишь. Пока не отдам Талант, Смерть брать не хочет, требует чтобы тащил службу. А ты ей приглянулся, согласна тебе аванс дать.
Спрашивать, что там за аванс, я не стал. И так сегодня многовато сказок.
— Если не согласишься, можешь идти к Шереметевым. Бери у них деньги, я тебе слова не скажу.
Костистая рука дяди подхватила со стола колокольчик. Тут же на звон примчался Дворецкий, явно ждавший за дверью.
— Иди, — махнул мне старик, — думай. Я тебя потом вызову.
* * *
Утром за завтраком Настасья Филипповна меня «обрадовала».
— Василий Фёдорович вчера перетрудился. Теперь дня три пластом лежать будет. Костенька, ты бы не беспокоил его, пусть отдохнёт.
Я кивнул. Вот ещё, не буду старика дёргать, не к спеху. А мне есть чем заняться — надо выполнить одно небольшое дельце.
— Настасья Филипповна, скажите, а есть в доме ружья для охоты?
— Как не быть? У Василия Фёдоровича целый арсенал имеется.
Ключница отвела меня в левое крыло усадьбы и отперла невзрачную дверь. Ёшки-матрёшки, и правда арсенал. Только лет на сто устаревший — сплошные пороховые ружья и мушкеты. Не сильно с такими поохотишься, если привычки нет.
Так что я выбрал два ствола, где сталь была получше, и отправился с ними в кузницу. Под моим руководством Прохор отпилил всё лишнее и сточил напильником гравировку — цветочный узор, любовно сделанный неизвестным мастером.
— Жалко, барин, — кузнец покачал головой. — Может, оставить красоту-то?
— Мешать будет. Для дела она лишняя.
Через час, когда из ружей получились «заготовки», я выгнал Прохора из кузницы. Нечего ему смотреть, как я работать буду. Не люблю, когда под руку дышат и через плечо заглядывают.
Я разложил оружие на верстаке и достал футляр. Стенки из тёмного дуба, серебряные уголки, вензель магистра-артефактора на крышке, миниатюрный бронзовый замочек. Но главное скрывалось внутри: на бархатной подложке лежала small wand, как говорят эльфы с Авалона. Или, как называют французы, волшебная палочка.
Простолюдины и обыватели почему-то думают, что волшебная палочка творит волшебство сама по себе. Мол, кто ни возьми в руки, взмахни, и желание исполнится. Ага, как же! Не для того она предназначена.
Деланный маг плохо работает с магией напрямую. Пальцем или ладонью можно нарисовать простой Знак, или поставить временную Печать, или закрутить нити эфира. Но для серьёзной работы требуется специальный инструмент. Grand wand, волшебный посох, нужен, чтобы разрушить город или сдвинуть гору. Middle wand, магический жезл, — разрушить дом или зачаровать крепостную стену. А волшебная палочка — работать с мелкими предметами. Вот она-то и понадобилась мне, чтобы превратить примитивные ружья в колдовские «огнебои».
* * *
Нет, не потерял навыки, помню науку. Всего за пару часов я наложил Знаки на стволы и погрузил в казённую часть Печать огня. Ух и мощные штуки получились. За двести шагов берёзу насквозь прожигает! Вот теперь можно и прогуляться в лес. Где-то там бродят волки, терроризирующие моих крепостных. Я обещал, я делаю — найду и порежу серых на красные ленточки.
Настасья Филипповна, когда узнала, куда я собираюсь, всплеснула руками.
— Да куда же в лес
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
