Разношерстая троица на миг застыла, изумленно глядя на взбешенную преподавательницу, прежде чем Мората осторожно подала голос.
– Там Аттар и Северайн драться собрались…
– Уже почти сцепились! – хлопнув в ладони, с ужасом воскликнула Журава под смешок Оберона.
Бессовестный фей только широко усмехнулся, дернув девушку за кончик косы.
– Ну и пускай. Со шкуры проигравшего сделаем диванчик и по паре сапог можно будет накроить…
Судя по мечтательному выражению лица крылатого – он уже мысленно примерял обновку. И тот факт, что материал для предполагаемой обновки должны были содрать с однокурсника его ничуть не смущал.
Зато смущал и глубоко возмущал Жураву. Обычно тихая и стеснительная, она вдруг резко к нему развернулась.
– Ты… Ты! Гадкий низкий нелюдь! Как можно такое говорить!
От негодования у девушки затряслись руки и гневно сверкнули голубые глаза. Впрочем, и зубоскальство и борьбу за правые дела прервали одинаково бесцеремонно.
– Где они?
Одним махом схватив за ухо и правого и левую, Барс опасно прищурилась. Особенно хорошо удалось прихватить ухо фея. Чуть заостренное как у эльфа, оно выдалось чудно хватабельным, что совсем не порадовало его хозяина.
– На-а-а площадке перед кладбищем… А-а-атпустите! – возмущенно воскликнул он.
При этом вырваться предусмотрительно не пытался, равно как и возмущался не шибко яростно. Судя по всему, к такому методу привлечения внимания ему было не привыкать.
– Бестолочь! – от широты души отвесив парню подзатыльник, Барс мгновенно исчезла, оставив троицу в коридоре.
Журава только пискнуть напоследок успела, обиженно прижав ладонь к уху, сжав дрогнувшие губы.
– Это несправедливо! – воскликнула она, в поисках поддержки оглянувшись на Морату.
Но та в ответ только выразительно скривилась, бесцеремонно ткнув пальцем в фея.
– Вот его не нужно было брать с собой. Когда он рядом здесь у любого нервы сдадут. Ну попала под горячую руку, бывает. Не дуйся, куратор у нас мировая женщина.
– О да, мировая война и чума, – ехидно бросил фей, надменно изучив взглядом палец, которым в него тыкали.
Палец тотчас осознал ошибку и тыкать перестал. Фыркнув, Мората вообще взяла соседку по комнате под руку.
– Не дуйся, феи – это вообще редкостные вредители.
– А люди – розочки. Цветут и благоухают, – цинично скривился фей.
Поджав губы, Мората вперила в него немигающий взгляд. Фей ответил не менее мрачно. На миг оба застыли, будто готовы были вот– вот сцепиться.
Наблюдая за ними, Журава тихонько шмыгнула носом, наконец-то осторожно коснувшись руки подруги.
– Пойдем, вдруг там помощь какая понадобится… Вдруг Северайн навредили, а она хорошая.
Скривившись, Мората презрительно поджала губы, но все же медленно кивнула. Действительно, что здесь тратить время на какого-то крылатого нахала.
Вот только Журава так не думала. Неожиданно посерьезнев, она взглянула на парня.
– А люди не хорошие. Не хорошие и не плохие. Мы разные, как и вы. И если тебе везло постоянно встречать только плохих – мне жаль. Я вот встретила тебя. Пока что считаю, что плохого, но все равно не считаю, что все феи из-за этого плохие. Так что подумай.
Сказав это, девушка чуть смутилась и живо развернулась, почти утаскивая подругу в коридор.
Медленно приподняв бровь, Оберон смерил удаляющуюся спину с косой взглядом. Какие там люди бывают и что они думают непосредственно о нем ему было откровенно плевать. Скопом на всех и персонально на каждого.
Перекатившись с пятки на носок, фей машинально потрогал ухо и привычно усмехнулся краешком губ. Ну не пропускать же хорошее представление только потому, что ряды зрителей придется делить с припадочными.
Небольшая площадка за башней факультета раньше была банальной помойкой. В те времена, когда здесь располагался, на тот момент, полу шарлатанский сброд менталистов, выхода на задний двор у них не было вовсе. Полигон или парк им для занятий нужен не был, поэтому полигон за задним двором занимал старинный погост, на котором практиковались некроманты.
После перевода сюда некромантов, когда задний двор и выход к погосту неожиданно понадобились, свалку решили по-быстрому уплотнить и захоронить под тяжелыми серыми плитами. Решение оказалось далеко не блестящим. Уже на второй месяц плиты на таком неустойчивом основании начали проседать. Некоторые ушли вниз всей массой, другие наклонились, обеспечив студентов и преподавателей внеплановой, но качественной полосой препятствий.
И пусть Горимир по достоинству оценил результат, Дажена не уставала трясти ректора. Подобный задний двор был самым настоящим безобразием даже для их загибающейся директории. Ректор кивал, соглашался и неизменно обещал над этим подумать. При этом говорил это так проникновенно и безрадостно, что становилось понятно: на ремонт надеяться не стоит.
Все это Анна прекрасно знала, но яростной ругани сдержать все равно не смогла. Телепорт выбросил ее аккурат посреди площадки в локтях пяти над покосившейся плитой. Отчего-то магия решила, что именно это является почвой.
– Да итить твою в кочергу! – ловко приземляясь на ребро плиты, женщина резко взмахнула руками, с трудом удерживая равновесие.
И только убедившись, что земля не спешит передать привет ее носу, Анна мрачно осмотрелась по сторонам. Справа, хмуро сжав ладони в кулаки, застыла Северайн. Встретив взгляд преподавательницы, она упрямо вздернула подбородок, будто приготовилась вступить в схватку и с ней.
Но Барс воевать не стала. Прищурив глаза, она перевела взгляд влево. Там, вполне ожидаемо, оказался золотой дракон. Рыжий Аттар лишь надменно скрестил руки на груди, подчеркнуто невозмутимо приподняв бровь. Ни дать ни взять – благородный лорд, которому дорогу заступила простолюдинка.
– Ну и по какому поводу мероприятие? – закончив осмотр, Анна медленно заложила руки за спину.
От гнева ее немного трясло, но некромантка пыталась сдерживаться. Здесь случай был сложнее, запущеннее. Одним подзатыльником и покрасневшим ухом не обойтись.
