пробить брешь не удалось, но немцы лежали мёртвые, у них текла кровь из ушей, носа и рта, они были смертельно контужены ударной волной от взрыва.
Перед нами теперь лежал город немного меньше Челябинска с каменными и кирпичными четырёх- и пятиэтажными зданиями.
Противнику было предложено сдаться, но получен отказ. Тогда было решено вывести из города мирное население.
Немцы согласились. Были образованы «коридоры» для прохода. Целые сутки из города двигалась колонна женщин, детей, стариков с тележками и колясками за нашу линию фронта. Здесь нужно отметить гуманность нашей армии. Ведь проходя ранее по оккупированной территории, мы видели зверства фашистов.
Я лично видел под Витебском три котлована, заполненных скелетами детей и взрослых. Под Двинском я видел противотанковый ров 3x3 м и длиной примерно 600 м, ещё не закопанный, заполненный трупами детей, женщин, стариков. Другой овраг, заполненный трупами, был облит горючим и подожжён. На дне скопилась зола от трупов высотой выше колена. Так вели себя фашисты, а мы не смогли подвергнуть сокрушительному удару город, пока в нём были мирные жители, хотя кипели яростью, злостью и ненавистью ко всем немцам.
После эвакуации мирных граждан, поскольку власовцы и юнкера стояли насмерть, было решено смести город с лица земли. За день до атаки на город был обрушен огонь невиданной силы.
Непрерывно шли бомбардировки, вели огонь все виды орудий. Были применены, кроме сотен знаменитых «Катюш», еще и «Ванюши» («Ванюша» — это реактивный снаряд-шар диаметром до 0,5 метра с хвостовой трубой длиной до 2 метров, уложенный в деревянный ящик-клетку).
В земле откапывался откос под углом 15°, на откос укладывался ряд ящиков со снарядами, подводился электрозапал. Снаряд, движимый реактивной силой, взмывал в воздух и летел в город, часто вместе с ящиком.
Прицельного огня не было, били по «площадям». Попадание такого снаряда в трёхэтажное здание разбрасывало его вместе с подвалом по кирпичикам. В земле же он делал воронку диаметром 6-10 м.
Вот он, их «новый порядок»!
После такого удара мы с относительно небольшими потерями заняли город.
Запомнилось, что в полосе нашего движения попался подвал с цистернами спирта. Ещё — погреб с вином в бочках и бутылках, а впоследствии мы обнаружили четырехэтажный склад с ящиками пива.
Трофеи не щадили. Выставленная на охрану комендантская рота не помогла. Что могла сделать сотня солдат с автоматами против вооруженной «до зубов» армии? Впоследствии склады были взорваны.
Наша часть расположилась за городом в бывших немецких казармах. Впервые за время войны мы спали в помещении на койках и даже раздетые.
В ночь на 9 мая я и мои товарищи проснулись от грохота стрельбы. Подумали, что высадился морской десант. Полураздетые, схватив оружие, ринулись на улицу. Весь город полыхал от ракет, трассирующих пуль, снарядов. Стоял невообразимый грохот, и мы услышали крики: «Победа, Победа».
Тут и мы подключились к общей пальбе. Патронов не жалели. Лично у меня было 200 патронов к пистолету. Палили в воздух до утра. Вино, спирта вдоволь — отмечай, ребята, Победу.
Так я встретил день Победы.
Потом наступили армейские будни. Мы стали готовиться к погрузке в эшелон. Грузили технику, готовили теплушки, нас перебрасывали на восточный фронт.
Пока мы готовили эшелон, Япония была разгромлена.
1989 г.
МОКИН Валентин Сергеевич
(1924—2001 гг.)
Уроженец г. Свердловска.
В Челябгипромез прибыл по окончании Уральского политехнического института с дипломом инженера-механика и был зачислен инженером-конструктором в сектор металлургического оборудования. До поступления в институт с отличием закончил строительный техникум.
Целеустремлённость, настойчивость, наклонности к конструкторской работе способствовали быстрому становлению Валентина Сергеевича в ряды ведущих специалистов-механиков. Его хорошие организаторские способности, инженерные знания и навыки были определяющими в его служебном продвижении.
В ноябре 1957 года В. С. Мокин был назначен старшим инженером, а в феврале 1958 года — руководителем группы.
С 1961 по 1969 год Валентин Сергеевич уже трудится в должности главного инженера-куратора на строительстве сложных комплексов Челябметкомбината: блюминга «1300», мелкосортного стана 250 и конвертерного цеха. Оперативно решая вопросы по ходу строительства, он сумел организовать работу и добиться, чтобы со стороны строителей не было претензий к институту.
С 1 января 1969 года приказом директора института Валентин Сергеевич был назначен начальником отдела механизации и метоборудования.
Систематически проводил большую работу по воспитанию и техническому обучению персонала, укомплектовал отдел высококвалифицированными кадрами.
О солдатских походах и жизни военной рассказывает Валентин Сергеевич.
Мои фронтовые дороги
В день начала войны я жил в Свердловске, мне ещё не исполнилось 17 лет, я только что закончил 7 класс школы. Утром 22 июня группа учеников нашей школы возвратилась из трёхдневного турпохода в Смоленские пещеры, а в 11 часов я узнал, что началась война.
Осенью начались занятия в школе, но на другой же день всех нас, учеников старших классов, отправили в колхоз на уборку урожая, где мы пробыли месяц.
Недолго мне пришлось учиться в 8 классе, т.к. первого января 1942 года я был мобилизован в школу ФЗО № 32 — с этого момента началась для меня война, но пока на трудовом фронте. Работать токарем начал сразу, с первого дня. Обучение шло параллельно с работой.
Мы работали на заводе, который выпускал снаряды для многоствольных миномётов «Катюша». Через 2-3 месяца нам были присвоены разряды, и мы стали работать самостоятельно.
Работали по 12 часов в сутки; в день пересмены иногда приходилось работать и по 18 часов, регулярных выходных не было. Питание было плохое, жить стало трудно. Выручал немного коммерческий хлеб, очередь за которым приходилось занимать с ночи. Законы были чрезвычайными — за опоздание на 20 минут отдавали под суд и присуждали возмещение деньгами из зарплаты 10-20% на какой-то срок.
Получив специальность токаря-универсала, я некоторое время работал в инструментальном цехе, а затем был направлен помощником мастера в ту же школу ФЗО, где проработал до 10 сентября 1942 года.
11 сентября 1942 г. был мобилизован в Красную армию и попал в Еланские лагеря (под г. Камышлов Свердловской области) в учебный полк. Тяжело далась учёба на миномётчика: из дома, из тепла сразу попал в холода, в землянки, на голодный тыловой паёк, да и занятия проходили в основном на улице по 10-12 часов.
В течение зимы меня пытались два раза пристроить в военные училища, но мне удавалось «увернуться». В третий раз меня всё же определили в Тюменское пехотное училище
