хана ярлык великого князя на Руси. Однако его переиграл митрополит Алексий, утвердивший на великокняжеском престоле своего воспитанника Дмитрия. Однако Алексий, чей авторитет был абсолютен для всех, четыре года назад умер. И князь Нижегородский делает последнюю попытку взять власть на Руси. Но вступает не в открытую борьбу, как Олег Рязанский и Ягайло, давние враги Москвы со времен их союза с Мамаем, а пытается натравить на Дмитрия Московского хана Тохтамыша. В работах дореволюционного историка А. В. Экземплярского и советского — Л. Н. Гумилева доказывается: суздальско-нижегородские князья доносили на Донского, будто бы он замыслил что-то против Золотой Орды.
Вроде бы хитрая комбинация по уничтожению Донского удается, Тохтамыш вроде бы поверил.
Но… победа осталась за московским князем. Воины Тохтамыша усмиряют мятежников. Причем первым убивают «литовского князя Остея». А ведь князей в те времена не убивали. В течение 137 лет после Батыева похода, до сражений с Мамаем на Пьяни и на Воже{11}. «С 1240 по 1377 год ни один из удельных или великих князей Владимирской Руси не погибал на поле битвы».{21}. Попавших в плен князей выменивали, выкупали — но не убивали. Таков средневековый закон, которого неукоснительно придерживались ордынцы. А гибли князья в междоусобицах, заговорах. Убийство князя Остея скорее всего означает, что поход на Москву Тохтамыш не считал войной. И Остей был выведен за рамки военных законов. Просто заговорщик.
А затем… Дмитрий Донской въехал в Москву как полноправный хозяин. Ни князь Нижегородский, ни князь Тверской, тотчас же примчавшийся в Орду хлопотать о своем назначении, великого княжения не получили. Тохтамыш вновь вручил ярлык хозяина Руси Дмитрию Донскому.
«Получается, что Тохтамыш на протяжении всего похода действовал в интересах Дмитрия Ивановича. И разгром восставшей против Дмитрия Москвы, и разорение давнего противника Москвы — княжества Рязанского можно рассматривать как ответный шаг Тохтамыша, благодарного Дмитрию за те жертвы, которые понесло Московское княжество на Куликовом поле. Новый хан Золотой Орды, царство которого заработано в том числе и легшими костьми у Непрядвы полками Дмитрия, таким образом просто поддерживал пошатнувшуюся власть своего верного и очень ценного вассала. И одновременно сохранял власть Орды над Москвой. А ведь эта власть могла уйти из Тохтамышевых рук, если бы пролитовский переворот в Московском княжестве удался!»{33}.
После похода Тохтамыш взял князя Василия, сына Дмитрия Нижегородского, в Орду. Заложником. С тех пор Дмитрий Нижегородский уже не претендовал на престол великого князя на Руси.
Олегу Рязанскому отомстил Дмитрий Донской. Как гласит летопись, «по прошествии нескольких дней князь Дмитрий послал свою рать на Олега Рязанского… Землю его всю захватил и разорил — пуще, чем татарские рати»{11}.
3.9. О завещании Дмитрия Донского
Сергей Баймухаметов анализирует завещание Дмитрия Донского (опубликовано: Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1950. Составитель — академик Л. В. Черепнин){9}).
Сергей Баймухаметов отмечает, что историки и писатели-публицисты обычно цитируют из завещания отрывочно полторы фразы, вставляя ее в контекст непримиримой борьбы за свержение «татаро-монгольского ига».
Завещание самое что ни на есть прагматично-деловое. Прежде всего — тщательная перепись, кому из наследников какой удел остается. Это — основа мира в стране. Потому что любая неточность в отцовском завещании всегда вызывала размолвку братьев, ссору, которая превращалась в войну.
Главный завет: «А вы, дети мои, слушайте своее матери во всем, из ее воли не выступайтеся ни в чем. А который сын мой не имет слушати свое матери, а будет не в ее воли, на том не будет моего благословенья… А хто сю грамоту мою порушит, судит ему Бог, а не будет на нем милости Божий, ни моего благословенья ни в сии век, ни в будущий». Нужно отметить, что после смерти Дмитрия на Руси началась война между его потомками за престол, длившаяся полвека.
В завещании после распределения уделов между сыновьями идет длинный, подробный перечень слобод, городов и волостей с точным указанием «выхода» — дани Золотой Орде в денежных суммах, в рублях. Дань собирал только великий князь. Это давало дополнительную возможность держать в зависимости удельных князей. Великие князья дорожили своим правом, старались не допускать младших родичей до непосредственных сношений с Ордой. В договорных грамотах с удельными князьями они записывали: «Мне знать Орду, а тебе Орды не знать».
Итак, по завещанию Донского, со Звенигорода и Звенигородских волостей — 272 рубля, со Смоляны и Скирменской слободы — по 9 рублей, с Можайска и Можайской волости — 167 рублей, с Коломны и Коломенской волости — 342 рубля… а всего с Московского княжества — 960 рублей…
Сергей Баймухаметов отмечает, что, по-видимому, это, главная причина того, что «Завещание…» на русском языке в массовой печати не публиковалось. Всю жизнь пугаем народ Золотой Ордой и данью, а тут — 960 рублей в год со всего Московского княжества. Как-то несолидно.
После перечня городов, слобод, волостей и следует фраза, которую всегда и везде цитировали сокращенно: «А переменит бог Орду… не… давати выхода». И в таком урезанном виде цитата подавалась как завет бороться с Ордой.
В полном же виде фраза выглядит так: «А переменит бог Орду, дети мои не имут давати выхода в Орду, и который сын мой возьмет дань на своем уделе, то тому и есть».
Теперь понятно, почему полностью не цитировали. В полном виде слова Дмитрия вовсе не звучат как вызов Орде. И даже получается, что слово «дань» употребляется как дань сыновьям Дмитрия, русским князьям вообще. Как-то нехорошо. В нашей историографии и в нашем восприятии «дань» звучит устрашающе, как «иго», а тогда «дань» — просто «налог». Обычный везде и всегда: «Детем моим взяти дань на своей отчине».
Далее после перечня уделов, распределенных по сыновьям, следует фраза: «А се благословляю сына своего, князя Василия, своею отчиной, великим княжением». То есть впервые титул великого князя, главного князя на Руси, Дмитрий передает как наследственный. До этого великого князя выбирал из русских князей и назначал всегда хан Золотой Орды.
Вышеприведенную фразу многие русские историки и публицисты трактуют, как вызов Золотой Орде, практически полное непризнание Дмитрием власти хана.
Как же обстояли дела на самом деле?
За годы великого княжения Дмитрий не дал ни одного повода усомниться в верности хану Золотой Орды. Одним из таких доказательств является разгром им Мамая на Куликовом поле, когда он поддержал законного хана Золотой Орды «царя Тохтамыша», как всегда называли его на Руси. И против «своего
