Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
своим артистическим псевдонимом — Зирьяб, что означает «Чёрный дрозд». По словам Ибн Хайяна, Али ибн Нафи называли Черным дроздом из-за его чрезвычайно смуглого цвета лица, ясности голоса и «сладости его характера».
Согласно наиболее распространённой легенде Зирьяб54 был учеником самого знаменитого при дворе Харун ар-Рашида музыканта Исхака Маусили. Рассказы о талантах Зирьяба дошли до халифа, и он приказал Исхака представить ему молодого музыканта. Юноша пел так прекрасно, что сразу же понравился халифу. Естественно, что это вызвало ревность учителя, который стал откровенно угрожать Зирьябу. Тот, поняв опасность, покинул Багдад и спасся бегством в Северную Африку. Здесь он скитается какое-то время на службе у разных правителей, пока не решился предложить свои услуги эмиру Кордовы аль-Хакаму I, и тот пригласил его в столицу аль-Андалус. Увы, когда музыкант смог приехать, оказалось, что аль-Хакам только что умер (822 г.). Но новый эмир Абд ар-Рахман II, который так же, как его отец, прославился как покровитель искусств, с распростёртыми объятьями принимает певца из самого Багдада. По словам современников, когда правитель услышал песни Зирьяба, он был так очарован, что никогда больше не слушал другого певца. Но таланты Зирьяба не ограничивались музыкой. Как и все, кто хотел сделать карьеру в Багдаде, он обладал поистине энциклопедическими знаниями. Ибн Хайян и аль-Маккари утверждают: «И послушав некоторое время его песни, Абд ар-Рахман II завел с ним беседу, и Зирьяб, который был начитан и хорошо во всем осведомлен, а кроме того, обладал удивительной памятью, стал развлекать его анекдотами о царях и халифах и замечательными высказываниями мудрецов, запас которых у него были неисчерпаемым и по размерам сравнимым лишь с бескрайним морем. С этого дня Зирьяб стал близким доверенным лицом эмира, и они часто встречались, чтобы обсудить поэзию, историю и все искусства и науки. С каждым днем эмир все больше привязывался к нему…». Эти же авторы оставили детальные сведения, подтверждающие необычайную щедрость монарха к музыканту. Так как я вряд ли смогу конвертировать золотые динары того времени в евро или доллары, то ограничусь лишь тем, что кроме всего прочего Зирьябу с семьей полагалось триста пудов хлеба в год. Во всяком случае щедрость эмира становилась темой обсуждения в столице, и даже казначейство возражало против тех огромных сумм, которые были предназначены Зирьябу, поэтому иногда правитель платил ему тайно из своей личной казны. Неудивительно, что это вызвало зависть и негодование других придворных в Кордове. Два знаменитых поэта того времени, Ибн Хабиб и аль-Газзаль, писали язвительные сатиры, нападающие на него. Тон сатир Аль-Газзаля был настолько злобен, что эмир лично запретил ему их написание. А напомню, что Аль-Газзаль, был любимцем всех предыдущих эмиров и действительно имел значительные заслуги, вспомним только, что он успешно возглавлял посольство к северным варварам — викингам. Придворные интриги продолжались и позднее, однако Зирьяб сумел сохранить дружбу и поддержку эмира до самой смерти правителя(ум. 852).
Сейчас же мы с уверенностью можем сказать, что в отличие от множества других фаворитов, хорошо нам знакомых из мировой истории, заслуги Зирьяба для страны, которая его приютила, сторицей окупили щедрость эмира!
Не будем забывать, что целью Абд аль-Рахмана при найме молодого музыканта было привнести культуру и утонченность в аль-Андалус, «Дикий запад» арабского мира, далекий от Дамаска и Багдада, ставших магнитом для музыкантов, поэтов и ученых всех мастей, от астрологов до философов. И как пишет один современный исследователь, Зирьяб стал своего рода первым «министром культуры» аль-Андалус. И тут я не могу не заметить, что в современных статьях о нем, постоянно мелькают термины, возникшие уже в недавнее время и никак не совместимые со средневековьем: консерватория, вместо школа музыки, композитор, а не сочинитель мелодий и т. п.
Прежде всего следует отметить, что Зирьяб сыграл исключительную роль в истории андалузской музыки.
Как сочинитель музыки, певец и поэт, Зирьяб был гениален, оставив не потерявшее актуальности и после его смерти обширное музыкальное наследие. Число его сочинений доходило до 10 тысяч. И по свидетельству Ибн Халдуна, музыкальное наследие Зирьяба составило тот фонд, которым пользовались многие последующие поколения арабских музыкантов вплоть до XIV века.
Он внёс существенные изменения в область традиционных музыкальных форм, именно в его творчестве нуба (циклическая вокально-инструментальная композиция) оформилась как музыкальный жанр, являющийся и по сегодняшний день основой классической музыки в странах Магриба. Зирьяб создал 24 нубы, по одной на каждый час дня, как классические раги Индии. Форма нуба стала очень популярной в испанской христианской общине и оказала заметное влияние на развитие средневековой европейской музыки.
Arbiter elegantiae Зирьяб прославился прежде всего как певец и игрок на лютне
Он был и талантливым преподавателем, значительно усовершенствовав методы обучения искусству пения от упражнений по постановке голоса певца и развития мощности его голоса до работы над фразировкой, декламацией, и, наконец освоения искусства импровизации, считавшейся высшей ступенью таланта исполнителя. Благодаря наследию Зирьяба Кордова стала центром обучения невольниц, которых готовили стать музыкантами и поэтами.
В отличие от более жестких музыкальных школ Багдада у Зирьяба, хотя и преподавались все известные стили и песни багдадского двора, в то же время поощрялись эксперименты с музыкальными стилями и инструментами
Он заложил основы и традиционной испанской музыки, познакомив испанцев с персидской лютней, которая впоследствии стала испанской гитарой. Добавление пятой пары струн к лютне, сделанное им, придало инструменту большую деликатность выражения и больший диапазон. Как писал историк музыки Джулиан Рибера, считалось, что четыре ряда струн средневековой лютни соответствуют четырем сокам тела. Первая пара была желтой, символизирующей желчь, вторая — красной для крови, третья — белой для слизи, а четвертая, басовая пара — черной для меланхолии, и Зирьяб вдохнул в лютню душу, добавив еще одну пару красных струн между вторым и третьим курсами.
Зирьяб повысил чувствительность лютни, играя на инструменте гибким орлиным когтем или пером, а не традиционным деревянным медиатором. Это новшество быстро распространилось, и вскоре ни один опытный музыкант в Кордове не подумал бы прикоснуться деревянным плектром к струнам своей лютни.
Кроме того Зирьяб ввел в аль-Андалус «все инструменты, которые употребляются на мусульманском Востоке: их число превышает сорок».
Популярность музыканта вышла далеко за стены дворца эмира, и подобно современным музыкантам-суперзвездам, Зирьяб превратился также в икону моды и культуры. Люди перенимали у него новейшие стили одежды, прически и кулинарные тенденции, и все, что он предлагал, становилось неотъемлемой частью повседневной жизни.
До его прибытия аль-Андалус был довольно суровой страной, где даже знать ценила
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 47
