на него претендовала Польша. Фюрер, с несвойственным ему смирением, передал город Польше, ответив возмущённому Риббентропу, что не хочет торговаться с поляками из-за каждого отдельного города, который всё равно в будущем отойдет Германии.
Позднее Гитлер признается: «Поначалу я хотел установить с Польшей нормальные отношения, чтобы сначала закончить борьбу против Запада».
Фюрер рассчитывал на то, что польское правительство ответит Гитлеру взаимностью и пойдёт на соответствующие уступки — передачу Данцига Германии, передачу польских территорий для строительства экстерриториальных авто- и железнодорожных магистралей к Данцигу и присоединение Польши к Антикоминтерновскому пакту.
Гитлер рассчитывал расправиться сначала с ненавистным ему Западом, при поддержке Польши, а уже потом разделаться с Восточной Европой, когда буду развязаны руки, не опасаясь войны на два фронта.
Поддержка поляками западной военной кампании вермахта задумывалась нацистами в виде предоставления территории и ресурсов польского государства для организации морской блокады Великобритании, снабжения портов на Балтийском море, а присоединение к Антикоминтерновскому пакту противопоставляло Польшу Советскому Союзу, главному врагу Рейха на востоке.
Гитлер стремился сделать Польшу не равноправным геополитическим партнёром, а лишь сателлитом Рейха, полностью зависимой от внешней политики нацистского правительства и воли немецкого фюрера.
Спустя несколько дней после беседы Риббентропа с польским послом, 24 ноября 1938 года, начальник штаба Верховного главнокомандования вооружёнными силами генерал-полковник Вильгельм Кейтель начал готовить по прямому указанию фюрера план подготовки к внезапному захвату вермахтом Данцига и подавлению сопротивления польской армии.
После отказа польской стороны пойти на уступки, отношения между странами начали стремительно ухудшаться. 21 марта 1939 Риббентроп указал польскому послу на «невыносимое» положение немецкого меньшинства, выразил своё возмущение по поводу антигерманских демонстраций студентов в ряде крупных польских городов, антинемецкой кампании в польской печати, посетовал на отсутствие результатов работы германо-польской комиссии о положении национальных меньшинств.
После того как Риббентроп в очередной раз предъявил требования польскому послу в Германии Юзефу Липскому, в категоричной форме требуя заключить союз с Германией, отдать Данциг и позволить построить экстерриториальную дорогу в Восточную Пруссию, польский посол возмущённо возразил, что поляки не желают стать полностью подчинённым сателлитом Германии, наподобие Венгрии.
Через несколько дней Польша получит официальный ультиматум. «Но эти требования означают войну», — отреагировал на ультиматум посол Липский. Риббентроп ответил ему — «Да».
В отличие от политиков и простых обывателей, военные всегда высказывали серьёзные опасения по поводу войны не только против Польши, но и против её западных союзников. Ещё свежи были воспоминания о войне на два фронта четверть века назад.
До самого начала военных действий на территории польского государства, многие генералы открыто высказывали фюреру свою тревогу, что войну не удастся локализовать на территории Польши и она непременно перерастёт в мировую. Тем не менее генералы не оказывали реального противодействия захватническим планам Гитлера. Опасаясь войны на два фронта, они всё равно послушно выполняли приказы фюрера.
1 апреля Гитлер поручил Кейтелю разработку практического детального плана нападения на Польшу. 3 апреля была названа точная дата нападения.
11 апреля Гитлер утвердил директиву о единой подготовке вооружённых сил Германии к войне на 1939 и 1940 годы. Генштаб представил на утверждение уже готовый план агрессии против польского государства — «план Вайсс»
28 апреля 1939 года Адольф Гитлер произнес свою историческую речь перед рейхстагом. Речь фюрера была ответом телеграмму президента США Франклина Делано Рузвельта от 15 апреля, в которой предлагалось разрядить напряжённость, сесть за стол переговоров и детально обсудить все претензии Германии.
В своей телеграмме Рузвельт писал: «Как только будут получены взаимные гарантии, в образованной мирной обстановке я обещаю Вам незамедлительное обсуждение двух насущных проблем, и в этом обсуждении Соединённые Штаты с удовольствием примут участие. Обсуждения, о которых я говорю, предназначены для поиска наиболее эффективной и срочной меры, которая поможет человечеству добиться нарастающего чувства облегчения от исключения перспективы сокрушительного бремени вооружения, которая с каждым днём подвигает их все ближе к краю экономической катастрофы. В то же время правительство Соединённых Штатов будет готово к участию в дискуссиях, нацеленных на поиск наиболее практичного способа открытия путей международной торговли, чтобы все страны планеты на равных условиях могли продавать и покупать на мировом рынке и обладали гарантированной возможностью получения материалов и товаров мирного экономического происхождения».
Гитлер начал свою речь с критики несправедливого по отношению к немцам Версальского мирного договора, с тяжёлого экономического кризиса, который был многократно усилен неподъёмными для страны репарациями, затем продолжил описаниями притеснений немецкого населения в соседних странах: «Разрушение политического порядка и смятение общественного мнения, вызванное безответственной еврейской прессой, привели к ещё большим потрясениям в экономической жизни и, таким образом, к увеличению нищеты и увеличению готовности воспринять большевистские идеи революции».
Затем фюрер разразился обвинениями евреев в заговоре против немецкой нации и германского государства: «…Еврейские паразиты безжалостно грабили нацию с одной стороны и подстрекали обнищавшие массы с другой».
Не забыл фюрер повторить, что присоединение Австрии, оккупация сначала Судет, а потом и всей остальной Чехословакии, захват литовского города Клайпеды, были «всего лишь естественным процессом восстановления справедливости, границ и объединения соотечественников в пределах одного государства».
По поводу оккупации Чехословакии Гитлер заявил: «… решение не подлежит английскому контролю или английской критике. Потому что страны Богемии и Моравии, как последние оставшиеся области бывшей Чехословакии, не имеют никакого отношения к Мюнхенскому соглашению. Точно так же, как английские меры, скажем, в Ирландии, правильные или неправильные, не подлежат немецкому контролю или критике, так же мало это относится и к этим старым немецким курфюршествам».
Апелляция к аргументам вроде «вы британцы сами такие же..» выглядела откровенно идиотской, но следует учесть, что речь была адресована не западным правительствам и народам, а населению Германии, которое воспринимала ситуацию совершенно иначе, чем весь остальной мир.
Одурманенные гёббельсовской пропагандой немцы находились в состоянии эйфории от недавних внешнеполитических побед Гитлера и от решительности фюрера применить военную силу для защиты немцев, угнетаемых поляками.
Гитлер обвинял британское правительство в нагнетании напряжённости: «Если теперь Англия занимает позицию в печати и официально, что необходимо действовать против Германии при любых обстоятельствах, и подтверждает это знакомой нам политикой окружения, то тем самым прекращаются предпосылки для морского договора».
По поводу Польши Гитлер заявил: «… правительство ведёт себя непонятно и отклонило приемлемый вариант по урегулированию проблемы Данцига, величайшую уступку во имя мира в Европе, какую только можно вообразить».
Польские власти были обвинены в подготовке нападения на Германию, якобы не имевшую никаких военных планов против Польши. Сосредоточение подразделений вермахта вдоль германо-польской границы и явные приготовления к нападению, Гитлер назвал «чистейшей выдумкой международной прессы».
Ответ на телеграмму Рузвельта был в духе «сам дурак». Гитлер заявил, что именно Великобритания и США затевали многочисленные войны: «После окончания Первой мировой войны в мире произошло 14 войн, а сами США произвели 26 «кровавых и насильственных интервенций», и Германия к этому никакого отношения не имела. …. Марокканцы, берберы, арабы, негры и т. д. — все они стали жертвами иностранной силы, на чьих мечах и бомбах было написано не «Сделано в Германии», а «Сделано в демократиях».
Гитлер напомнил американцам их роль в самом начале Первой мировой войны и уничтожение коренных народов в процессе покорения Северной Америки. Он также заявил: «Германия присутствовала в Версале не как участник переговоров, а чтобы выслушать, что ей следует делать, а её представители «подверглись большему унижению, чем когда-то вожди индейцев сиу».
Фюрер отчитал американского президента за политическую близорукость: «… господин Рузвельт упустил тот факт, что в настоящее время Палестина оккупирована не немецкими, а английскими войсками, ограничена в своей свободе с помощью самых жестоких средств насилия, лишена своей независимости и терпит самое жестокое обращение в пользу еврейских захватчиков».
Гитлер отверг все обвинения о наращивании вооружений и указал
