свою уютную квартиру.
— Миленько, — сразу же отметил он, проходя в гостиную, объединённую барной стойкой с кухней, — но мне бы места было маловато.
— Зато своя. И мне одной тут места вполне даже достаточно, — соединив руки на груди, я пристально следила за тем, как Тимур перемещается по моей маленькой жилплощади.
— Одной, говоришь, — усмехнулся он.
— Зачем ты пришёл? — задала я наконец мучающий вопрос. Хотя разум мой, конечно, подбрасывал пару ответов.
— Сказал же — соскучился, — буднично ответил он.
— Тимур, пожалуйста, давай без фамильярностей, — начинала я уже закипать от непонимания происходящего.
— Может, хоть чаю предложишь? — Он взял в руки маленького мишку, которого сам же подарил на Восьмое марта в четвертом классе.
Интересно, вспомнит? Тогда мальчики всем девочкам дарили одинаковые подарки, но для меня этот мишка был особенным… ведь его мне вручил не кто-то иной, а именно он.
— Старый мишка. С парнями в школе девчонкам дарили, да?
Значит, не помнит. Дура ты, Катя. Для него это незначительная мелочь. А для тебя великая радость.
— Да, надо будет уже выкинуть его, — в сердцах произнесла я, выходя на кухню и желая заглушить обиду внутри. — Через пять минут чай будет готов.
Пока накрывала по-быстрому на стол, Тима так и шарил по полкам с моими личными вещами. Пусть смотрит. Уверена, что ничего этакого там нет. А всё важное для самого себя он уже пропустил.
— Прошу, — пригласила я мужчину за накрытый стол, который, к слову, пестрил угощениями.
Постаралась я на славу. Варенье, кекс по-быстрому сделала в микроволновке, к нему ещё добавила сливочное мороженое. Заварила чай со смородиновыми листочками, домашний мёд выставила, конфеты от клиентов открыла, даже баранки были. В общем, вытащила на стол всё, что нашла в закромах.
— Спасибо, очень вкусно, — искренне поблагодарил он, поедая шоколадный кекс.
— Пожалуйста, — я не могла отказать себе в удовольствии по-тихому любоваться мужчиной — Тимур в моей квартире поедает блюдо, приготовленное для него. В душе растекалось приятное тепло от этой домашней картины.
— И правда очень вкусно, такого раньше не пробовал, — старательно облизывал он ложку.
— Так зачем ты всё-таки приехал? — попивая чай, я уже в более спокойной обстановке решила узнать истинную причину визита.
Тимур замер на секунду. Вздохнул, но всё же ответил:
— Ты мне сегодня написала перед боем, — серьёзно посмотрел он на меня.
— Хм, да, я… — замялась, стесняясь собственного же поступка.
— Я не безразличен тебе, — меня бросило в жар от услышанного. — Можешь не отвечать — я знаю. Ты мне тоже.
Состояние было — сейчас упаду в обморок от волнения. Ибо столько лет мечтала услышать это признание и вот когда уже почти не надо… получила.
— Я тебе уже сказала, что поздно всё это, — старалась совладать я со своими эмоциями.
— Да, я и в самом деле так думал, — самодовольная улыбка заиграла на его лице, — до письма.
— Это всё Аня, это вообще ничего не значит, — начала я оправдываться, как трусливый зайчишка, боясь посмотреть в обожаемые глаза.
— Мне пофиг, я хочу получить желаемое. — А вот это уже чистой воды хамство.
Минуту я пыталась угомонить ураган возмущения внутри. Не получилось. Вскочив, отобрала у него уже пустую кружку и, глядя прямо в глаза, взорвалась:
— Во-первых, такие манеры демонстрируй другим женщинам, из контингента, близкого тебе по духу. Во-вторых, мне глубоко плевать на твои желания, и, если ты вдруг решил принять мою дружескую заботу за чувства, это сугубо ТВОИ проблемы. И, наконец, в-третьих, ПОШЁЛ ВОН, хамло бесчувственное!
Сказала, а легче не стало. Ну что за…
— Ты ошалела, девочка, — прищурив глаза, зло зарычал он.
— Мне пофиг, я хочу получить желаемое. Поэтому ПОШЁЛ ВОН, — повторила я его же фразу, добавив лишь маленькую часть от себя.
— Катя! — взревел взбешённый Тимур.
— Что Катя? Ну что Катя-то сразу?! Это ты, — показательно начала тыкать пальцем в его плечо, — ты насильно меня сегодня поцеловал. Ты заявился ко мне в дом и начал говорить, что я просто очередное желаемое. Ты не узнал подаренного мне в четвёртом классе мишку. Ты причина моих школьных страданий. Ты тот мужчина, которого я любила больше всех на свете, но который дважды отказался от меня в угоду своим пацанам. Ты причина моего одиночества. Ты игнорировал, ты давал надежду. Ты крутил шашни со всеми бабами Кирова, но какого-то непонятно хрена сегодня припёрся ко мне. И ещё тысячу раз ты…
На его плече, наверное, не осталось живого места от моих пальцев. Но это уже не важно. Меня прорвало. Впервые за долгое время окончательно прорвало. Потекли предательские слёзы. Причём со страшной силой.
— Мой котёнок, — Тимур поднялся, стараясь приблизиться ко мне.
— Я прошу тебя, уходи, — отворачиваясь к раковине, спрятала я лицо в ладонях.
— Не могу, прости, — Тимур всё же дотронулся до моего плеча, что также послужило катализатором слёз.
— Я прошу тебя, уйди. Ты не видишь, как мне плохо?! Я не хочу, чтобы ты видел меня такой! — заревела я в голос.
— Хорошо, я уйду. — Тимур отстранился, отчего меня начало жутко знобить. — Но я всё исправлю, обещаю.
Не верю. Никому больше не верю. Хлопнула дверь. Я осела на пол на собственной кухне, подтянув колени как можно ближе. Когда-то мне казалось, что нет людей сильнее, чем юристы. Следователи, судьи, адвокаты… но нет, итог один — все мы люди. И адвокаты тоже плачут. А один конкретный адвокат и вовсе сейчас захлёбывается слезами в собственной одинокой квартире.
Глава 20
Плакала я долго. Будто выплакивала все неприятные моменты и усталость прошедших дней. С тех пор как в моей жизни вновь появился Тимур, всё пошло кувырком. Я снова ощущаю себя одинокой, нелюбимой, но, как оказалось, желанной игрушкой на время.
Слёзы лились ручьём, мысли о Тимуре, о Славе и о жизни моей дальнейшей неслись бурным потоком. Но всему приходит конец, и плакать я перестала. На душе пустота, голова гудит. До работы оставалось всего пять часов, поэтому после долгого душа я всё же постаралась уснуть. Вышло плохо. В итоге опухшая, уставшая и явно не в настроении я отправилась на работу. Попросить отгул не могла — график полностью расписан на неделю вперёд, на кону стоит важное и дорогостоящее дело. Поэтому, собрав себя по крупицам, я надела классический костюм лилового цвета, затянула волосы в пучок, вытащила из него пару передних прядей, стараясь таким образом прикрыть заплаканные глаза, и отправилась в офис.
До обеда работала как в тумане. На автомате отдавала указания, строчила досудебные речи. В инстаграм заглянуть боялась —
