в начале…
– Либо?..
– Либо завязка была в конце, и тоже тяжёлая. В общем, есть ощущение, что знаю я тебя хорошо и разного.
– Да вот и мне ты как бы не чужая. Может, поэтому я тебя и почувствовал?
– Может быть.
– А дальше как?
– Твоих воплощений мы не знаем…
– Давай с твоего последнего!
– В том-то и штука, что последнее от меня закрыто.
– То есть ты совсем не знаешь, где и когда это было?
– Когда? Примерно двести, двести двадцать лет назад.
– А где – известно?
– Нет.
– Если отследить конец не получается, – давай ближе к началу.
– Ещё бы знать: на какой линии завязка?
– А что, разные линии бывают?
– Да. Может – по линии крови, ну, то есть гена или рода…
– А ещё?
– А может, по линии того, что называют душой.
– Называют? А что, на самом деле – она не душа?
– Душа, душа.
– Я правильно понимаю, что теоретически можно в будущем встретиться с частью себя по другой линии?
– Как-то ты подозрительно быстро схватываешь.
– И о чём, по-твоему, это говорит?
– Пока не знаю.
– А другие линии есть?
– С этими бы разобраться.
– Ну, давай разбирайся, я вряд ли чем смогу помочь.
– Это понятно: тебе торопиться нет смысла.
– А тебе?
– А мне – есть.
– Ты же вроде собиралась «воспользоваться случаем».
– Передумала. Предчувствие у меня нехорошее.
– У проводников бывают предчувствия?
– Не цепляйся к словам. Ну, не предчувствия, а… Не знаю я, как это назвать. Может, и похуже, чем…
– Чем что?
– Полежи, я опять отключусь…
* * *
– Мама, входи! Что ты стоишь за дверью?
– Хотела тебе сказать… Нина звонила…
– Зачем?
– Сказала, что ты можешь сдать экзамены сразу за два семестра, она узнавала. И ещё: спрашивала, можно ли ей прийти?
– Если бы действительно хотела, давно бы пришла и без всякого разрешения.
– Жёсткий ты… Не так это просто.
– Какой есть.
– Может…
– Нет!
– Давай, укол поставлю.
– Ты же знаешь: я сам могу.
– Знаю. Только ты иногда затягиваешь.
– Обещаю: в этот раз сделаю всё как надо.
– Я – в магазин.
– Сходи, конечно…
– Может…
– Мам, мне ничего не нужно.
* * *
– Ну и чего ты не объявляешься? Ты же здесь?
– Здесь, здесь.
– С кем-то встречалась?
– С чего ты взял?
– Холодком каким-то веет от тебя: или с кем-то встречалась, или кто-то ещё с тобой рядом.
– Нет здесь никого больше.
– Значит – первое.
– Ну да, да, встречалась!..
– А почему скрыть хотела? Плохие новости?
– Как сказать…
– Туманно выражаешься.
– Тебе не кажется, что ты много на себя берёшь? Вообще-то – это я за тобой пришла, а не наоборот.
– Ну, вот он – «я», забирай!
– Ты же вроде не торопился, «помучиться» хотел.
– Раздумал. Устал я вдруг чего-то…
– Укол поставь.
– Думаешь – надо?
– Поставь.
– А ты можешь… сама… вместо укола?
– Я не пробовала.
– Так попробуй.
– М-м-м…
– Боишься?
– Да.
– Боишься, что навредишь? Или что инструкцию нарушишь?
– Ну, навредить тебе трудно.
– А себе?
– Себе – вполне возможно.
– Будешь пробовать?
– Да.
– Почему?
– Не знаю… Не могу объяснить…
– Ты чего-нибудь делаешь? Ничего не чувствую. Вернее, чувствую, как мне всё хуже становится.
– Боль?
– Да.
– Расслабься, не думай ни о чём.
– Легко сказать.
– Сделать тоже несложно… Перед тобой океан: чёрный, пустой… Если погрузишься – никого и никогда больше не увидишь. Будешь жить вечно, в полном безмолвии, один… Что ты чувствуешь?
– Ужас!!!
– Вот с этим ужасом и погружайся.
– А-а-а-а-а!..
* * *
– Вернулся?
– Да…
– Что-то голос хрипловат.
– Как ты смогла меня уговорить?
– Я предложила, ты принял решение. Что чувствуешь?
– Как будто в крови пузырьки… Кипит…
– Везде одинаково?
– Нет, в одном месте горяче́е…
– Болит?
– Нет. А надолго хватит?
– Не знаю, не от меня зависит.
– Зачем делала?
– Ты уже задавал этот вопрос… Как будто долг на мне висел. То ли перед тобой, то ли как-то с тобой связано. Отдала – и легче стало. Заодно и завязку нашла. А там, похоже, за тобой долг.
– Ты, значит, меня туда бросила, чтобы завязку найти?
– Не могла я тебя «туда бросить» без твоего внутреннего согласия.
– Как-то я сильно тебе доверился, надо быть осторожнее.
– Поздно спохватился. Ладно. Может, ещё благодарить будешь.
– Это вряд ли.
– Неинтересно про завязку?
– Подожди, не отошёл ещё… А сама-то ты «там» была?
– Нет.
– На других, значит, эксперименты ставишь.
– Не на «других», а на тебе конкретно.
– Спасибо.
– Пользуйся на здоровье.
– Может, мне какая-нибудь поблажка выйдет за пережитое?
– Ага, ожил значит! Торгуешься.
– Знаешь, после «того» – жизнь как-то больше ценишь… любую…
– Ну вот и хорошо…
– Ладно… Что там с завязкой?
– Жарко… Сухо… Солнце как с ума сошло… Вокруг – камень: каменный двор, каменные стены… Крики, кровь. Везде кровь, ручьи крови. Я поскользнулась, упала… Солнце скрылось… Нет, его закрыли, солнце закрыли! Кто-то страшный закрыл солнце…
Он стучится, он во мне – ребёнок, он стучится, просится наружу!..
Чёрная морда, оскал зубов, глаза с кровью… Лошадь, это лошадь, но она безумна! Всадник, на ней всадник. Светлые волосы, голубые глаза… Он наклоняется, он видит, что я беременна, ребёнок стучится, хочет выползти…
Всадник опускает копьё и бьёт туда, в живот, в ребёнка… Копьё пробивает голову, ребёнок дёрнулся и замер… Всадник смеётся, он счастлив. У него лицо ангела, счастливого ангела. Он поднимает копьё, кровь с острия капает мне на лицо. Он застыл, он размышляет… Он не хочет бить в лицо, у меня красивое лицо… Он отводит остриё и бьёт в сердце… Ты это видел?
– Да. Не с самого начала, но видел.
– Вспомнил?
– Да. Иерусалим. Я был в войске Роберта Нормандского.
– Совсем юный: лет семнадцать или восемнадцать.
– Девятнадцать. В тот день мне исполнилось девятнадцать…
– Праздновал, значит?
– Да, и был счастлив. Во мне это и сейчас есть, эта черта: я не могу ломать красивое… И когда хотел уйти – нерешённым оставался вопрос: как же сделать так, чтобы всё было красиво?
– Не верил в другой исход?
– Ты же пришла… И что: эта лента будет преследовать меня неизвестно сколько времени?
– Не только эта.
– Почти тысяча лет…
– Да, больше девятисот. Вспомнил имя?
– Жан… Меня звали Жан?
– Я своё не могу вспомнить.
– Наверное, тебе это уже не нужно?
– Вибрация имени? Может быть… А может, указание на то, что теперь – твой ход.
– А эта самая вибрация помогает вспомнить только «ту» жизнь?
– В основном – да, но может цеплять другую, связанную с этой наиболее сильной причинно-следственной линией.
– Мой ход… И как его начать, этот ход?
– Чем проще, тем лучше. Там, на этом месте – густое поле, густое и
