всё видела. Отрывки, по крайней мере. А отрывки часто бывают хуже, чем вся правда целиком.
Вот же дьявол! Теперь Элоди считает его развратником, который сношает дам полусвета… И это после того, как только-только выпросил у нее шанс!
Джеймс подавил желание застонать и провести рукой по волосам. Нужно как-то это исправить. Поговорить с ней. Развеять ее сомнения. Но позволит ли она ему? Кажется, судьба опять изменила планы.
Глава 11
Глава 11
— Вы что-то ищете, милорд Рочфорд?
Джеймс пробыл в библиотеке примерно полторы минуты, прежде чем сестры Буршье набросились на него. Они все были здесь, за исключением Элоди. После обеда она исчезла так быстро, что у него не было шансов ее догнать.
Он еще полчаса играл в довольного гостя, а потом откланялся и пустился на ее поиски. В саду ее не оказалось. Может, в библиотеке? Когда дом полон народу, нет лучше места, чтобы уединиться.
Ее сестры, должно быть, следили за ним.
— Дамы, я ищу не что-то, а кого-то, — честно признался он.
Но ради приличия изобразил интерес к томику Генри Филдинга на одной из полок.
— Надеемся, что не Элоди.
Джеймс вздрогнул, когда понял, кто это произнес. Он повернул голову, чтобы встретиться взглядом с Оливией.
Боже, что за спектакль? Она правда изображает заботу о старшей сестра? Воистину, наглость этой женщины поражает воображение.
Он холодно улыбнулся.
— Жаль вас разочаровывать, леди Коттон, но именно леди Элоди я и ищу.
— Разве вы уже не причинили ей достаточно вреда?
«А ты разве нет?», — чуть было не ответил он, но сдержался. Вместо этого изобразил невежество.
— О каком вреде вы говорите?
За нее ответила Фиона:
— О мемуарах Фанни Уилсон, например!
Джеймс поморщился.
— Это точно не моя заслуга.
Черт, почему в этом доме его постоянно стремятся в чем-то обвинить? И ладно в прошлый раз, но сейчас-то какой состав преступления?
— Не я писал эту книгу и уж точно не я обращал на нее внимание Элоди.
Вперед шагнула Мюриэль.
— А как насчет того, что вы разбили ей сердце три года назад?
Джеймс вздрогнул. Если он разбил ей сердце? Тогда он заслужил за это все кары небесные, но… Но будь он проклят, если не испытал извращенное чувство радости при этих словах. Невозможно разбить сердце, которое тебя не любит. Значит, Элоди не всё равно.
— Это только между мной и вашей сестрой, леди Мюриэль.
— Дело в том, что у вас есть привычка причинять боль нашей сестре, милорд. Этим всё и заканчивается, когда вы преступаете порог нашего дома.
Это снова была Оливия. Джеймс снял книгу Филдинга с полки и сосчитал до пяти, прежде чем снова взглянуть на нее. И многозначительно промолчал.
— Мы не хотим, чтобы Элоди снова страдала из-за вашей глупости, — продолжила Лив.
Господи, как же он ее ненавидел.
— Думаю, она страдает не только из-за моей глупости, — холодно ответил он.
Оливия нахмурилась.
— Я не понимаю…
— Вы правда хотите, чтобы я объяснял?
Оливия изменилась в лице. Заметили ли это сестры? Вся краска мгновенно схлынула с ее щек, и Джеймс остался доволен.
Изабель приподняла бровь и перевела взгляд с Оливии на Джеймса и обратно. Пришло время ее отвлечь, пока она не достигла слишком высокой степени понимания.
— Дамы, — он махнул в их сторону книгой, — забота о сестре делает честь каждой из вас, но, уверяю, я не собираюсь причинять Элоди вред. Я только хочу загладить вину за наше общее прошлое.
Это признание уже было бóльшим, чем он хотел бы им сообщать.
— Очень благородно с вашей стороны, милорд Рочфорд, — сказала Изабель. Ее голос звучал мягко. — У вас есть братья, так что, смею надеяться, вы поймете наше беспокойство.
Он кивнул ей. Ему нравилась Изабель.
— Я понимаю вас, но поймите и вы — леди Элоди взрослая женщина, способная сама принимать решения.
Изабель улыбнулась.
— Конечно. И мы поддержим ее, какое бы из решений она не приняла.
Мюриэль бросила на нее недоверчивый взгляд.
— Брось, Бель, ты не серьезно! А если он снова причинит ей боль?
Джеймс так устал от этого разговора, который усыпит его гораздо быстрее Филдинга.
— А что, если это я окажусь пострадавшей стороной? — вдруг спросил он.
На него тут же устремились изумленные взгляды.
— Вы? — спросили девушки в один голос.
Джеймс кивнул.
— Почему вы не допускаете, что это Элоди разбила мне сердце? Такие сценарии никогда не разгадаешь до конца…
Кажется, только Изабель уловила юмор в его голосе. Она не улыбнулась, но веселье зажгло ее бледные-голубые глаза. Остальные же сестры просто таращились на виконта, будто у того только что выросли рога.
— Хотите сказать, это Элоди разбила вам сердце? — Фиона была полна недоверия.
— То, что делает Элоди, касается только Элоди, — раздался голос в дверях.
Сердце Джеймса распознало ее голос раньше, чем уши. Взгляд метнулся к двери.
Боже, она была прекрасна. Ее внимание было сосредоточено на сестрах, и этот суровый вид… В сочетании с нежными чертами он делал Элоди еще красивее.
— Пожалуйста, оставьте нас с виконтом, — произнесла она, и этот тон не терпел отказа.
Сестры поджали губы, но подчинились и вышли из библиотеки одна за другой. А Элоди подошла к нему. Джеймсу пришлось прочистить горло и срочно думать, что говорить.
— А…эм… Они очень любят тебя.
— Знаю.
Ответ прозвучал так холодно, что Джеймс почувствовал себя дураком. Зачем он озвучивает очевидные вещи? Ладно, нужно взять пример с графа Дорсета и переходить сразу к делу.
— Эли, я в курсе, что ты слышала о книге Фанни Уилсон…
Она невесело рассмеялась.
— Мне читали из нее выдержки.
Джеймс прикрыл глаза. Вот же черт…
— Эли, я могу всё объяснить…
Она подняла руку.
— Ты не должен мне объяснений.
— Думаю, что должен. Я всё равно хочу подарить тебе экземпляр…
— Мне не нужно никаких объяснений, Джеймс. Я услышала достаточно.
Она была настойчива, но и он упрям. Интересно, что за выдержки ей читали? Самые бесстыдные, конечно же. Те, что касаются его «мужественности», например.
Но по крайней мере, она все еще позволяла ему звать себя домашним именем, а это хороший знак.
— Эли, мы оба знаем, какими злыми могут быть сплетни. Мои отношения с Фанни… Уверяю, знай ты всю правду, ты бы не хотела…
Она вспыхнула и не дала ему договорить.
— Не берись рассуждать о том, чего бы я хотела! Ты понятия не имеешь, чего я хочу, Джеймс!
Вспылил и он — так сильно и неожиданно, что забыл даже порадоваться, что всё еще вызывает у этой женщины какие-то эмоции.
— Ну прости, что
