никого не осталось кроме бабушки, и что в особенности нуждается в нашей любви и поддержке…
Единственными счастливыми годами детства могу назвать годы, когда я ходила в детский сад. У меня были хорошие воспитатели, меня ценили и уважали, я много радовалась. Ещё я хорошо одевалась, мама сама мне шила красивую одежду, которая была дефицитом, красиво заплетала, я хорошо читала стихи и выступала, и меня всегда ставили в младшие группы, единственную из детского сада.
Первого сентября, после школьной линейки четвёртого класса, мы с подругой Дашей отправились гулять. Погода была замечательная, солнечная и тёплая. Я была одета в одни голубые ласины, модные в то время и розовую футболку с далматинцами, которую на день рождения мне подарила другая подружка Ульяна. Даша была одета тепло, и как всегда наши одежды с ней очень сильно расходились, её всегда одевали теплее погоды, ей было жарко, она ворчала, и всегда завидовала мне, как я была одета. Она была одета в тёплый спортивный костюм: толстая кофта с длинными рукавами и штаны. Конечно, не сравнить с моим летним одеванием. Но кофта мне её очень нравилась, на ней был спереди большой карман, который был общим для правой и левой руки, она всегда там держала семечки, которые мы с ней щелкали, потому что с кульками не любили ходить, они занимали руки, и мы не могли полностью отдаваться играм. Как раз тогда об этом я ей и сказала, что у нее, зато карман, когда она обратила большое внимание на то, как я была одета. Гуляя долго на школьном дворе совершенно другой школы, которая разделяла наши дворы и дома, Даша захотела отправиться в свой любимый двор с любимыми нами качелями, который находился дальше моего дома, и спускаться вниз по улице Сибирской так далеко мне не хотелось. Я уговаривала Дашу остаться гулять на той площадке, а она, пойдя на некоторое время на мои уговоры, потом стала настаивать на своём, и я ей уступила. Мы стали спускаться вниз по маленькой лестнице со школьного двора к домам, только мы спустились, как Даша заметила глубокую квадратную яму с водой из-под канализационного колодца, которая не была не чем огорожена. Я предложила уйти от неё, потому что там была жижа неприятного цвета и запаха. Она нашла огромную ветку от дерева и предложила измерять глубину, мне не понравилась её идея, я ждала, когда она насладиться измерением, и мы уйдём. Но она предложила и мне измерить глубину, я вначале отказывалась, а она всё настаивала, что так здорово, что там очень глубоко, что я могу сама убедиться в этом, что палка не находит там дна, хотя она была больше нашего роста. Меня немного пугала её забава, и что она не чувствовала дна. Она дала мне ветку, я опустила её в разрытую яму, почувствовала, что палка на что-то наткнулась, сказала Даше, что я нащупала дно, я навалилась на эту палку, чтобы доказать ей это, эта палка провалилась на дно, и я вместе с ней туда улетела. К счастью, что я умела плавать, но всплыла не так уж и быстро. Даша протянула мне руку и пыталась помочь вылезти, но мне не на что было опереться, а ей не хватало сил тянуть меня. И только, проходящий мимо мужчина помог мне выбраться. Мы ушли за дом, где никто не ходил, и где были заросли и кусты, чтобы я смогла там укрыться и оправиться. Даша заметила, что я вся измазана, грязная, на моих волосах запутанные черви, от которых по моей коже проходили мурашки, от того, что мне приходилось до них дотрагиваться, чтобы убрать. Эти черви были какие-то неестественные, красные и противные, всё время извивались. Пока я очищала свои волосы от мусора и червей, Даша всё время фукала и квасила лицо, а мне захотелось пойти домой и побыстрее вымыться. Я вся мокрая шла домой, на меня все смотрели. Придя домой, и не заметно от родителей, пробежав в ванную, я залезла и начала мыться, и поняла, что моя рука всё сильнее и сильнее начала болеть. Боль я почувствовала сразу, ещё сказала об этом Даше, мы подумали, что я в воде обо что-то ударилась, потому что вместе со мной всплыли разные доски, коробки, бутылки, чего там только не было. Я не стала рассказывать маме о случившемся, потому что боялась, что она будет меня ругать, что я опять куда-то залезла. Мама часто меня ругала за подобные выходки, я везде лазила, порой там, где можно получить травмы и убиться, да ещё у Даша научилась врать, и мама всегда была против нашей дружбы из-за этого. Она много врала, даже просила это делать меня перед её родителями, чтобы избегать наказаний. Дашу с её младшим братом Данилой часто мама лупила, прям при мне за малейшие провинности и тройки, её даже за четвёрки ругали и не пускали гулять. Она умудрялась обманывать не только родителей, но учителя, чтобы избежать наказания за тройку. Просила у меня ручку-невидимку, выставляла сама себе оценку, потом ждала, когда учительница распишется в дневниках, потом стирала настоящую тройку и ставила обычной ручкой себе четвёрку. Я, конечно, такой ручкой только рисовала, меня не ругали и не наказывали за оценки, да и училась я достаточно хорошо сама по себе. Даша даже натренировала роспись нашей учительницы, и как-то мне этим хвалилась. У неё и вправду здорово получалось, правда я не знаю, использовала она это умение на практике или нет.
Я сказала маме, что у меня сильно болит рука, а заметив мокрую одежду, соврала, что меня старшие мальчики облили водой, и я упала, ведь предполагала, что мама поведёт меня к врачу, раз у меня так сильно болела рука, а сказать всё равно что-то придётся. Мама подумала, что я очень сильно ушибла руку и сама мне её перемотала. Но боль не стихала и не стихала, даже тогда, когда я ей совсем не шевелила. На следующий день, превозмогая боль, пошла в школу, на первом же уроке не выдержала и расплакалась, потому что уже больше не могла терпеть. Учительница отвела меня в медпункт, медсестра посмотрела мою руку, вызвали мою маму, и мы отправились в травмпункт, мне сделали снимок и поставили гипс.
7
Мне сказали держать палец под холодной водой, но боль не отступала. На следующий день ко мне как раз пришла мама, я показала ей палец,
