кратко, но это было там. Я бы сказала, что задело нерв, но сомневаюсь, что у этого человека он был.
— У вас есть ноги, мисс Рот?
— Ты знаешь, что да. Ты взял за правило пялиться на них в лифте.
— Я предлагаю тебе использовать их сейчас и прогуляться, прежде чем охрана выпроводит тебя. Тогда единственный огонь, который тебе придется тушить, — это тот, который губит вашу карьеру.
— Это еще не конец, — предупредила я, главным образом потому, что в кино это звучало очень хорошо.
— Я полностью согласен и советую тебе убраться от него, пока он не взорвался на тебя.
Затем этот ублюдок захлопнул дверь своего кабинета перед моим носом.
Ошеломленная, я вернулась в конференц-зал. К тому времени, когда я пришла туда, папа и его адвокаты уже уехали.
— Мои извинения, мисс Рот. Через двадцать минут в этой комнате запланирована еще одна конференция. — Клэр ядовито улыбнулась мне, собирая свои документы. — Я сказала им, что они могут подождать вас в вестибюле внизу. Вы ведь не возражаете?
Я так же натянуто улыбнулась.
— Нисколько.
Я направилась прямо к лифту с высоко поднятой головой и нетронутой улыбкой.
Кристиан Миллер погибнет, если последним, что я сделаю, будет затащить его в бездну ада.
***
— Они в деле, и они любят нас больше, чем Оскар любит Салли Филд. — Позже этим же вечером Джиллиан шлепнула подписанный контракт на тумбочку у моей кровати и начала немного танцевать. Я была похоронена под пуховым одеялом, все еще прячась от мира после катастрофического дня в Cromwell & Трауриг. У меня в голове промелькнуло тошнотворное видение моего отца, стоящего в зале суда, сморщенного до бумажных кусочков самого себя.
Моя семейная жизнь всегда была сложной. Я потеряла своего брата-близнеца еще до того, как смогла узнать его поближе. Мои воспоминания о матери на протяжении всего моего детства были вращающейся дверью посещения реабилитационного центра и пропущенных дней рождений, выпускных церемоний и других знаковых событий, а также множества публичных кризисов. Папа был единственной константой в моей жизни. Единственный человек, на которого я могла положиться, который не урезал хорошую зарплату из-за того, что был рядом со мной. От мысли, что он собирается пройти через что-то настолько умственно изматывающее, как публичное судебное разбирательство, мне захотелось кричать.
— Ю-ху. Арья? Ари? — Моя подруга потерла мне спину, нависая над моей фигурой. — Ты чем-то заболела?
Я застонала, стягивая одеяло до талии и поворачиваясь к ней лицом. Джиллиан ахнула, прикрывая рот рукой.
— Ты плакала?
Я прислонилась спиной к изголовью. Мои глаза были размером с теннисный мяч, но я думаю, что слезы, энергия и проклятия закончились пару часов назад.
— Аллергия, — пробормотала я.
Тонкие брови Джиллиан дернулись. У нее был сводящий с ума цвет кожи Кардашьян после обработки фотошопом, кудрявые черные волосы и глаза цвета ириски. Ее платье из лилового твида было взято из моего шкафа.
— Что сказали клиенты? — Спросила я.
Джиллиан и я учредили Brand Brigade, нашу консалтинговую фирму по связям с общественностью, когда мы оба были на распутье. Джиллиан работала в некоммерческой организации в качестве специалиста по связям с общественностью, и к ней приставали все привилегированные придурки в ее офисе и за его пределами, что делало ее жизнь невыносимой, а ее тогдашнего бойфренда ревнивым, в то время как я интернировалась через две политические кампании, которые закончились в скандале и уничтожении соответственно, работали сорок пять часов в неделю и получали в основном комплименты.
В конце концов, мы обе решили, что с нас достаточно и мы могли бы добиться большего сами по себе. Это было четыре года назад, и мы никогда не оглядывались назад. Бизнес процветал, и я гордилась своей способностью обеспечивать себя, даже если моя мать рассматривала это как акт неповиновения.
Теперь я делала то, что у меня получалось лучше всего — вытаскивала людей из огурцов, в которые они сами себя втянули. Потому что, как сказала Джиллиан, в этом мире всегда можно было рассчитывать на две вещи: налоговое управление, обналичивающее наши чеки каждое 15 апреля, и уникальный талант людей ошибаться.
— Они сказали, что нас наняли и что им понравилась презентация Real Bodies, которую ты сделала для Swan Soaps. — Джиллиан плюхнулась рядом со мной, схватила одну из моих подушек и прижала ее к своей груди. — Они хотят трехмесячный пробный запуск, но подписали контракт и заплатили аванс. Завтра они пройдутся по мелкому шрифту. Это огромная возможность, Ари. Stuffed — крупнейшая в мире компания по производству многоразовых подгузников.
Я охала и ахала по поводу того, что Джиллиан заполучила этого клиента, но мое сердце было не на месте. Оно все еще кровоточило по всему известняковому полу офиса Кристиана Миллера.
Джиллиан ударилась своим плечом о мое.
— Ты расскажешь мне, что случилось? Потому что мы обе знаем, что аллергия была просто предлогом, чтобы я могла поговорить о сделке.
Не было смысла хранить секреты от Джиллиан. У нее были инстинкты агента ФБР и способность чуять чушь с далеких континентов.
— Дело папы будет передано в суд.
— Ты шутишь. — Она запрокинула голову назад, и ее рот сложился в букву «О».
— Хотелось бы.
— О милая. — Джиллиан выкатилась из моей постели и через несколько минут вернулась с двумя бокалами красного вина. Она сняла каблуки и выбросила их в коридоре. — Обещай мне одну вещь — не заморачивайся. У них нет ничего на твоего отца. Ты сама так сказала. Мы раскрутим это дело на пиар-золото и сделаем так, чтобы он выглядел ангелом, которым на самом деле является папочка Конрад. — Она протянула мне один из стаканов, который, как я заметила, можно было использовать как ведро, и он был полностью полон.
Я сделала глоток, моргая на невидимую точку на моей стене.
— Должна ли я изучить это подробнее? — Я ворчала, в основном про себя. — Я имею в виду, если ты отбросишь тот факт, что этот человек — мой отец, обвинения против него будут довольно грубыми.
Джиллиан яростно покачала головой.
— Эй, я выросла с тобой, помнишь? Бывала у тебя дома каждый день с младших классов. Я знаю Конрада. Он тот парень, который возит тебя в Клойстерс каждый месяц, который дал своей секретарше годовой оплачиваемый отпуск, когда она родила. Алло? Кого волнует, что говорит Аманда Гиспен?
Я хотела взять каждое слово, сказанное Джиллиан, и запечатлеть его на своей плоти.
— Если Аманда солгала, зачем ей идти в суд? — Я играла адвоката дьявола.
— Потому что он ей отказал? Потому что у них что-то было, и он разорвал их отношения? — предложила Джиллиан. — Может быть сто разных причин. Люди постоянно увековечивают драму. Аманда
