Только тогда властелин заметил украшения, что еще недавно предназначались совсем для другого, и глаза его окончательно вытаращились.
— У меня сегодня день роджения! То есть, рождания! Короче, праздник, вот! И я требую свой подарок! — чуть крепче сжав хвост, я потянула рогатого в сторону кровати.
Это подействовало — позабыв про самодельную елку, властелин задышал тяжело и часто.
Я запнулась, но он подхватил меня на руки, в считанные мгновения преодолев расстояние, отделявшее нас от ложа.
— А где твой зверь?
— Я заперла его, чтобы не мешал.
— И не боишься, что его не будет рядом, если вдруг тебе потребуется защита? — хриплым шепотом уточнил рогатый, нависнув надо мной сверху.
В кои-то веки я хотела видеть его раздетым, но сейчас тугие мышцы и испещренную шрамами спину скрывала черная рубашка.
— А мне потребуется защита? — хихикнула в ответ. — Ты, конечно, гад, но все же вылечил меня сегодня.
На секунду мне показалось, что властелин удивился, но на его лицо тут же вернулась ехидная усмешка.
— Разве это значит, что я не могу тебя снова ранить?
Ногой он раздвинул мои бедра, а на ладони у него зажегся язычок черного пламени.
Ну елочная гирлянда, сколько можно болтать, а? Надоело!
Близость мужского тела жгла огнем похлеще его магии, а кровь кипела, требуя безумств. Пусть мы оба были в одежде, но я чувствовала его присутствие, как никогда прежде.
И именно поэтому мне захотелось ощутить его еще ближе (проклятое зелье, теперь точно никогда не стану пить из незнакомых бутылок).
Отпустив хвост, я взяла мужчину за рога, притянув к себе для поцелуя. Не ожидавший такого властелин (да-да, мы Лютики, полны сюрпризов), плотнее навалился сверху.
— Ой! — острый край одного из рогов вспорол кожу, порезав палец.
Нет, ему определенно нужны затычки! Вот завтра же этим и займусь!
Взяв мою ладонь в свою руку, властелин оглядел выступившую капельку крови, слизал ее, на секунду прикрыв глаза. А потом склонился ниже и сделал то, чего я от него добивалась — поцеловал меня.
Губы властелина оказались жесткими, жадными, с привкусом металла и тьмы. Голова от них кружилась похлеще, чем от выпитого, а внизу живота свился тугой узел желания, отдававшийся покалыванием в кончиках пальцев.
Взяв меня за запястья, он закинул мои руки наверх, а после отстранился.
С губ сорвался стон разочарования. Ну куда, а? Я как бы еще не нацеловалась…
Держа меня одной рукой, другую мужчина вскинул, отрастив острый длинный коготь. Прислонил его к шее, слегка оцарапав кожу, очертил линию ключиц, заставив меня задышать чаще, а после резко полоснул, разрезав платье от самой груди и до живота. Чуть прищурился, любуясь сделанным. Наклонился, провел языком вдоль разреза, словно пробуя меня на вкус, заставляя выгнуться ему навстречу.
— Так что мне с тобой сделать, Лютиэнь? — прошептал в самое ухо, дернув хвостом.
Пушистый кончик обвил мои запястья, освободив ему обе руки, и властелин избавился от своей рубашки. За спиной показались три пары огромных, кожаных крыльев, похожих на крылья летучей мыши, но властелин не дал мне их рассмотреть, снова впившись поцелуем. Руки его шарили по моему телу, избавляя от остатков платья.
Сжав зубы, он до боли прикусил мне губу. Довольно хмыкнул, отпустил, спустился ниже, к шее, напоминая голодного вампира.
Я никогда не любила пятьдесят оттенков серого, но то ли дело было в выпитой бутылке, то ли в самом темном властелине и какой-то его особой магии — сейчас мне нравилось то, что он делал со мной. Меня не слишком пугали его чуть заострившиеся клыки, а крылья за спиной и вовсе превращали его в Люцифера — прекрасного, порочного, падшего.
И поэтому я закрыла глаза, целиком отдаваясь в его власть.
* * *
Щеку щекотало что-то пушистое и чуть теплое, что я крепко держала в руках, прижимая к себе. Чихнув, приоткрыла один глаз, увидев кончик хвоста властелина. И вспомнила. Прям вот все разом вспомнила, хотя лучше бы мне было это забыть.
И то, как я нашла малиновый напиток, оказавшийся зельем страсти. И как пыталась соблазнить рогатого, и кстати, у меня это почти получилось…
Все. Теперь он должен умереть. Потому что никто не имеет права видеть меня в таком состоянии.
— Проснулась? — хрипло спросил мужской голос, и подняв глаза, я наткнулась на хмурый взгляд властелина. — Теперь мы можем продолжить начатое?
Ага, а начатое это… ну точно, он ведь меня раздел, я решила отдаться умопомрачению, а потом… кажется, просто вырубилась от избытка выпитого, так и не перейдя к делу.
Прекрасно, Лютик. Аплодисменты.
Дальнейшее случилось совершенно непроизвольно. Потому что правая моя рука, отпустив хвост, попыталась вмазать по роже рогатому пластилину. Попытка успехом не увенчалась — он успел перехватить меня за запястье раньше, чем сжатый кулак коснулся его лица.
— Не путай, это я люблю причинять боль, — прошептали мне на ухо.
Словно в подтверждение своих слов, мужчина выпустил коготь и провел им вдоль моего лица. Ого, да таким и глаза выколоть можно.
— Отпусти! — угрожающе выдала я, попытавшись отбиться, но и вторая моя рука тут же была поймана в тиски.
— Ну уж нет! — властелин нахмурился. — Я всю ночь пролежал рядом, как дурак, пока ты дрыхла и мяла мой хвост, пуская на него слюни. А теперь хочу сполна получить свое.
Надо же, какой честный — не воспользовался ведь спящей девушкой. Хотя это едва ли из чувства благородства было, а скорее потому, что спящие не могут отвечать взаимностью.
Впрочем, и сейчас он мной не воспользуется.
— Твои проблемы! — буркнула упрямо, пробуя вырваться.
Бесполезно. Держал этот рогатый очень крепко.
— Или просто кто-то выпил слишком много, так и не дождавшись самого интересного.
— Не нужно мне это интересное!
— Что-то по тебе вчера это было незаметно. Даже вон комнату попыталась украсить соответствующе, — и он сперва кивнул на остатки платья, превратившегося в лохмотья, а после куда-то в сторону.
Ой-е, я ж еще вчера и комнату преображала.
— Да это просто все твое дурацкое зелье!
— Ты же в курсе, что оно лишь усиливает чувства? Если бы ты меня не хотела — то и не захотела бы.
Запертый в ванной Джон залился лаем, но пластилин лишь послал в ту сторону облачко сизого дыма и все стихло.
— Заклятье сна, — пояснил он прежде, чем я начала возмущаться еще и по этому поводу.
Снова дернувшись, а вдобавок пнув рогатого, все же кое-как сумела вырваться и кубарем скатилась с кровати.
