Книга Священник - Кен Бруен

чтобы избавиться от осадка встречи. Моим худшим страхом было, что это заразно и я сам заговорю в таком же стиле. Американское телевидение привило нашей молодежи извращенный язык Гомера Симпсона, Эминема и MTV. Одной из самых популярных передач в стране был «Фактор страха», не говоря уже о таких копиях, как «Джо Миллионер». Результат — от нового языка скулы сводит. Возможно, в этом и цель.

Остаток дня я наводил порядок дома. Периодически осознавал, что квартира действительно принадлежит мне. Наконец я попал в мир если не стабильности, то хотя бы обеспеченности. Хотелось позвонить стряпчему. уточнить, что это не ошибка, что ничего не случится. Позвонил я Ридж, спросил:

— На работе?

— Выходной.

Голос у нее был вялый, так что я спросил:

— Эй, не хочешь пообедать?

— Не голодная.

Потом, не успел я ответить:

— Те твои три имени?

— Да?

— Кое-что накопала.

— Прекрасно, ну и… не хочешь кофе или еще что?

Без ответа, потом:

— Я приеду в «Гранари».

Упс.

— Эм-м, я переехал.

Оживление в ее голосе — как и сарказм.

— Не угодило, что ли?

Фух. И трудно же ее полюбить. Когда говорят о бой-бабах, видимо, имеют в виду ее.

— Я же тебе говорил, что мне повезло, помнишь? — сказал я.

Услышал вздох, потом:

— Проехали.

Ну на фиг, подумал я, чуть не крикнул:

— Так мы встретимся или как?

— «Максуигган», восемь, без опозданий.

Щелк.

Квартира уже была на что-то похожа. Все главное на месте — не хватало только книг. Что бы я ни терял — а я, знает Бог, потерял очень многое, — свое подобие библиотеки пронес до сих пор. Как и всепогодная полицейская шинель, они были частью моей территории, частью меня.

Или нет?

Без книг в Голуэе.

Уже несколько месяцев не открывал ни одной. После смерти ребенка все потеряло смысл. На миг меня охватило отчаяние как редко когда, мрачный леденящий голос окликнул:

— Зачем вообще стараться?

Я заставил себя сдвинуться, включил новый телевизор и — ну вы подумайте — реклама «Гиннеса»: почти идеальная в своей черноте пинта, кремовая шапка влечения и соблазна. Два мужика в баре треплются перед нетронутыми стаканами. Охренели, что ли? Болтают… когда могут пить. Я чуть не закричал:

— Пейте уже!

И одернулся, сказал себе:

— Блин, возьми себя в руки.

Принял душ с кипятком, чтобы сжечь свою одержимость. Будто это возможно.

Когда я приехал, Ридж уже сидела в «Максуиггане». Перед ней — миниатюрная бутылка красного вина. Таких хватает ровно на бокал с четвертью — я знаю, сам проверял. Алкаши лучше всех знают, сколько умещается в бутылке, — всегда мало. У них, как у хорошего бильярдиста, на уме всегда следующая. А то, что перед тобой, уже было и прошло. Я взял «колу», сел напротив Ридж, спросил:

— Давно ждешь?

— А тебе не все равно?

Вот же язва? Господи, уже пошло-поехало. Хотелось крикнуть: «Конечно все равно!», но решил отказаться от этого удовольствия, влил половину «колы» себе в стакан, рискнул:

— Сланжа.

— Да-да.

Она положила на стол листок. Два имени.

Том Рид,

4, Шанталла-плейс

Голуэй

и

Майкл Клэр

56, Лонг-Уок

Голуэй

— А третий где? — спросил я.

Она посмотрела на меня, сказала:

— Умер пять лет назад. Двое оставшихся — один подыскивает вышибал для ночных клубов, другой, Майкл Клэр, — инженер. Чем они тебя заинтересовали? Никакой уголовки, на вид — образцовые граждане. Хотя не знаю, совпадение или нет, что оба — холостяки чуть старше сорока?

Я не удержался:

— Это Ирландия, холостяки — местная особенность ландшафта.

Она скривилась, добавила:

— И обычно живут с матерями.

Она допила вино. Никогда не видел, чтобы она допивала. Обычно брала, только чтобы на столе что-то было. Я спросил:

— Будешь еще?

Она вскочила:

— Сама возьму.

И взяла. Вернувшись, тут же налила, сделала увесистый глоток. Не успел я опомниться, как с языка сорвалось:

— Ты бы поосторожней.

Казалось, она меня ударит, но она взяла себя в руки, сказала:

— И это ты мне говоришь? Дожили. Мне до твоего уровня еще далеко.

Туше!

Но я решил это так просто не спускать, сказал:

— Я-то в этом плане — твой лучший знакомый. Не хочется в ад — осмотри территорию с заключенным.

Она подняла бокал, откровенно мне назло, сказала:

— Будем.

Я стерпел, сказал:

— Я кое-что организовал, чтобы поймать твоего сталкера.

Она в ярости бросила:

— Не зови его так.

— Сталкером? Чего? Да ладно, разве это не политкорректное название?

Она встала:

— Моим сталкером. Никогда — понял? — никогда не смей звать его моим…

И в ярости ушла. Хотелось крикнуть вслед:

— Пей сколько хочешь, лучше характер не станет!

Во второй бутылке еще оставалась капля вина, чтобы едва покрыть донышко бокала, придать мне чуточку сил, которых я жаждал всем своим существом. Подошла барменша, протирая столы, спросила:

— Допили?

— О да.

11

И всегда ему противоречу.

До тех пор, пока он не постигнет,

Что он есть непостижимое чудовище.

Паскаль, «Мысли», 420

Я решил сперва проведать Тома Рида — это он находил вышибал для ночных клубов. Еще один признак, как изменилась Ирландия. В моей молодости вряд ли на всю страну нашелся бы хоть один вышибала. Теперь они были почти в каждом пабе, клубе, отеле. Для них даже школу открыли. Я не шучу. Звучит нелепо, но существовал годичный курс. Среди предметов — управление толпой и мастерство разрядки ситуаций. Видимо, если подведет все это, можно вернуться к основам и просто выбивать дурь. Чтобы не возникло заблуждений, будто это всего лишь направление охранного бизнеса, курс значился под названием «Развлекательная сфера». Когда грянет 1 января с запретом на курение в пабах, клубах, тюрьмах и больницах, вышибалам будет мало одних навыков общения.

Я направлялся по Мэри-стрит, когда рядом тормознул «даймлер». Я хромал себе, готовясь ко встрече с Ридом. Уже более-менее решил не начинать с «Давай сразу к сути, это ты отрубил голову отцу Джойсу?»

Передняя и задняя двери открылись, вышли двое очень крупных мужиков, перекрыли мне дорогу. Я подумал: «Ой-ой».

Их обувь… Полиция. Сразу видно. Тяжелые черные хреновины с толстыми подошвами. Мало что найдется лучше, чтобы отпинать кого-нибудь как надо. Искал, проверял, не нашел. Первый мужик сказал:

— Тейлор.

Явно не вопрос. Второй окинул меня взглядом, не оценил, сказал:

— В машину.

Я огляделся, не увидел никого, кто бы мог возмутиться. Первый добавил:

— К суперинтенданту на пару слов.

Что-то подмывало спросить: «Вряд ли ласковых?»

Все-таки выбрал:

— Мне сейчас не очень удобно.

Второй улыбнулся: