определяет нацию как синтетическое явление, соединяющее гражданство, этничность и политическую территорию.
Еще одна важная новация Э. Смита состоит в его предположении о различии роли конструирования по отношению к нации, с одной стороны, и к этническим сообществам — с другой. По отношению к последним («этносу» или «этнии») конструирование не выступает основным фактором их формирования и поддержания. Э. Смит отмечал, что этничность, разумеется, не отгорожена от процессов социального конструирования: ее элементы выстраиваются, перестраиваются и порой откровенно выдумываются, тем не менее этнические общности в течение многих веков, а иногда и тысячелетий сохраняли свою особую этническую идентичность[161]. Человек не конструирует для себя этнический язык, он получает его в детстве в семье (даже когда с детства осваивается несколько «родных языков», скажем язык отца и матери); человек не изобретает этноним и первичный комплекс таких представлений, как, например, миф об общем происхождении, этнические символы, привычки, обычаи, — все это люди и общности получают от рождения.
Эмиль Дюркгейм назвал такое наследие коллективными представлениями, имеющими сходное и в какой-то мере нормативное значение для всех членов социальной общности[162]. Свою концепцию Э. Дюркгейм обосновал в 1912 году, а век спустя К. Калхун развил эту идею, отчасти дискуссируя с радикальным конструктивизмом:
Многие отличительные особенности национальных культур, например, язык, не создаются индивидами. Скорее индивиды становятся личностями в социальных отношениях, которые уже сформированы культурой. Отрицать реальность или важность этих наблюдений неразумно[163].
Человек, причисляющий себя к той или иной этнической культуре, получает доступ к ее коллективной исторической памяти. Со временем индивид может измениться, перестроить свою систему идентификации, однако при отсутствии политики насильственной ассимиляции (целенаправленного растворения меньшинств) и признаков государственного притеснения по этническому признаку этническая идентичность оказывается весьма устойчивой и сохраняется у основных этнических общностей с детских лет и до конца жизни. Эта добровольная самоидентификация хорошо проявляется в жизни почти 200 народов постсоветской России.
Этничность. Для обозначения этнокультурного единства представителей одного и того же народа-этноса, независимо от места проживания людей, идентифицирующих себя с этим народом, Ю. В. Бромлей предложил термин «этникос»[164]. В современной этнологии в этих же целях используется другой термин — «этничность» (ethnicity). Существует множество трактовок этого понятия, в соответствии с которыми изменяются основные признаки этничности, хотя, на наш взгляд, чаще всего ее рассматривают как:
— форму этнической самоидентификации человека, осознания им своей связи с определенным этническим сообществом. В этом качестве «этничность» может быть синонимом термина «национальность» (nationality), использовавшегося во времена сугубо этнической трактовки понятия «нация» и сохранившегося до настоящего времени в речевой практике и терминологии государственного управления;
— набор культурных маркеров, помогающих отличать свои и другие этнические общности. В качестве маркеров могут выступать: язык, этнонимы, топонимы, символы и др.;
— проявление не только идентичности, но и более широкого самосознания этнических групп, производного от используемых культурных традиций, устойчивых представлений и стереотипов.
Один из самых авторитетных российских этносоциологов Л. М. Дробижева трактует это понятие еще шире. По ее мнению, этничность соединяет в себе самосознание и поведение людей, а именно:
Этничность — это не только этническая идентичность, этническое самосознание людей, но и реальное следование специфическим формам поведения, особенностям в видении и восприятии мира[165].
Определение основных категорий этнологии — нация, этнос и этничность — позволяет перейти к анализу других аспектов этнополитического развития.
4. Этнополитические процессы: новые подходы к анализу
Усилиями ученых разных направлений и научных дисциплин неполнота знаний о современных этнополитических проблемах уменьшается, хотя зона непознанного и необъясненного (точнее, неадекватно объясненного) все еще велика. Так, остается дискуссионным и малоизученным вопрос о стратегическом направлении развития этнополитических процессов и о целях этнической политики.
О классификации этнополитических процессов
На мой взгляд, наиболее полную классификацию этнических и этнополитических процессов и наиболее удачные индикаторы для различения их многочисленных разновидностей дал в свое время академик Ю. В. Бромлей. Показательно, что советский ученый, так же как большинство зарубежных исследователей, использовал в качестве наиболее общей формы классификации этнических и этнополитических (национальных) процессов их отнесение к двум основным классам — объединительным (интеграционным) и разделительным (дезинтеграционным или дивергентным)[166].
Разделительные (дивергентные) процессы, в свою очередь, могут быть классифицированы. В них различают два основных подвида:
— во-первых, это этническая парциация, при которой единый прежде этнос делится на несколько более или менее равных частей, причем ни один из новых этносов не отождествляет себя полностью со старым этносом;
— во-вторых, этническая сепарация, подразумевающая случаи, когда от какого-то народа отделяется его часть[167].
На этнополитическом, национальном уровне проявляется также такой вид дивергенции, как сепарация (сепаратизм), выражающийся в формировании национально-политических движений, выступающих за отделение некой этнополитической территории из состава полиэтнического государства.
Этнообъединительные процессы неоднородны и включают в себя:
— этническую (точнее сказать, внутриэтническую) консолидацию как процесс слияния нескольких родственных по языку и культуре этнических единиц в одну новую, более крупную этническую общность;
— этническую ассимиляцию, т. е. процесс растворения небольших групп (или отдельных представителей) одного народа в среде другого и полную или почти полную утрату такой группой исконных этнических свойств и столь же полное усвоение новых;
— межэтническую интеграцию — появление новой этнокультурной и социально-политической общности, при сохранении основных этнических черт у основных этнических единиц взаимодействия. С такого рода процессами и связано формирование в рамках многонациональных (полиэтнических) государств межэтнических или метаэтнических национальных общностей[168].
Именно интеграционные процессы, обеспечивающие как сохранение основных черт культурной этнической самобытности народов, так и социокультурное и социально-политическое сближение народов, стали основным направлением национальной политики («нациестроительства») в современном мире. Интеграционные процессы не являются чисто этническими, поскольку связаны прежде всего с политическим сближением народов внутри государств или на межгосударственнном уровне, и в западной науке уже с конца 1970‐х годов подобные процессы стали именовать «этнополитическими»[169].
В Советском Союзе этот термин не приживался, и академик Ю. В. Бромлей использовал в указанных целях другое понятие — «межэтническая интеграция»[170]. Термин «межэтническая интеграция» как часть более широкого понятия «межэтнические отношения» и сегодня чрезвычайно распространен в российской этнополитологии и политической практике. В «Стратегии государственной национальной политики до 2025 года» дается следующе определение: «Межнациональные (межэтнические) отношения — взаимодействие людей (групп людей) разных национальностей (разной этнической принадлежности) в различных сферах трудовой, культурной и общественно-политической жизни Российской Федерации, оказывающих влияние на этнокультурное и языковое многообразие Российской Федерации и гражданское единство»[171]. Это определение, на наш взгляд, нуждается в уточнении. Во-первых, необходимо указать, что взаимодействие между людьми разной этнической принадлежности можно считать межэтническими отношениями только в случае «активизации этничности» — осознания участниками взаимодействия значимости
