сегодня?
— Должен прийти, — сказал Сашка, — вот увидите!
— Ты и вчера так говорил, — усмехнулся Славка.
— Ну ошибся, не учел, что у него дома могла остаться на котел рыба.
— А если и теперь осталась?
— Не должна, — вступил в разговор Горка. — На дворе тепло, испортится. Разве только что мог посолить ее?..
— Вот приедет скоро Андрей Петрович и опять скажет, чтобы шли спать, — продолжал свое Славка.
— Да замолчи ты, — разозлился Сашка. — А то я тебя сам отошлю домой да еще поддам вот…
— Так я и пойду!
— Прикажу — и пойдешь.
— Тише вы, — зашипел на них Горка, — кто-то идет!
Ребята прислушались, потом увидели темную фигуру человека. Он шел на ферму со стороны села налегке.
— Не тот, — разочарованно прошептал Витька. — Он должен с фермы притопать и со снастью…
Но человек у моста вдруг остановился, сошел с насыпи и исчез.
— Что ему там надо? — удивился Славка.
Через несколько минут человек показался на дороге, закурил, с минуту постоял на мосту, будто кого-то поджидая, и потом не спеша зашагал дальше.
Прошло еще часа полтора. На ферму проехала по грейдеру автомашина, вернулись из села молодые доярки. И опять никого. В двенадцатом часу ночи к водокачке подъехал на полуглиссере Полосухин.
— Никого не было, товарищ командир! — виновато доложил ему Сашка и шумно вздохнул.
— На нет и суда нет, — спокойно ответил тот. — Тогда — по домам, — и отвез их в село.
А утром, едва Сашка пришел в штаб, посыльный с первого дозора сообщил, что у моста опять обнаружены свежие отпечатки колес телеги и конских копыт.
— Что-то здесь, друзья мои, не так, — выслушав новость, задумчиво произнес Полосухин.
С вечера в засаду он отправился с ребятами сам.
Примерно повторилась прежняя картина, разница была лишь в том, что на этот раз мужчина появился у моста со стороны фермы и, скрывшись за насыпью на несколько минут, направился дальше в село.
— Опять, кажется, тот же мужчина, — проговорил Витька. — Что он там делал?
— Сейчас узнаем, — ответил Полосухин и, подождав, пока неизвестный отойдет подальше, поднялся на вал. — Пошли!
Вскоре они уже были у моста.
— Андрей Петрович, стоит се́крет! — изумился Сашка, первым заглянув под настил пролета и осветив фонариком воду. — У этого же мужчины ничего с собой не было, и проход между кольями пуст был с вечера!
— А вы не догадываетесь, в чем тут дело?
— Неужто он здесь же топил на день снасть?! — хлопнул себя по бедрам Горка.
— Вот именно. Топит се́крет после того, как выберет из него рыбу… А сейчас скорее на место, как бы он не увидел нас.
Они вернулись к валу и с четверть часа наблюдали за дорогой, потом пошли к полуглиссеру. Теперь несколько часов можно было и отдохнуть.
Легли на берегу, на разостланном тулупе Полосухина.
Было тепло, в сонном молчании замерли ветлы. Только плеск речной волны да кваканье лягушек по ерику и на полоях будили мирную тишину да где-то в камышах время от времени ухала выпь.
Проснулись ребята перед рассветом. За Старой Волгой занималась заря, с реки потянуло холодком. Поеживаясь, мальчишки бросились было к земляному валу, но Полосухин предложил им умыться и сделать физзарядку. Так, дескать, скорее войдешь в норму и согреешься. И верно. После утренних процедур сон сразу же отлетел прочь, не так уже чувствовали они и прохладу, сидя в засаде.
Медленно тянулось время. Темнота исподволь уползала к дороге, одна за другой меркли на небосклоне звезды. А браконьера не было.
— Проспал он, что ли? — нервничал Сашка. — Илл решил не ездить?
— Терпение, друзья, терпение, — успокаивал их Полосухин. — Раз выставил он се́крет, обязательно за добычей придет.
Сашка до боли в глазах всматривался в темноту, в его ушах начала звенеть тишина, а сердце стучало так часто и громко, что ему временами казалось, будто стучат это по дороге конские копыта. И когда он явственно различил их приближающееся цоканье, у него перехватило дыхание и по спине пробежали мурашки.
Телега темным пятном проследовала мимо засады, простучала колесами по деревянному настилу моста и стала.
— Пошли, Андрей Петрович, пора, — нетерпеливо потянул его за телогрейку Саша и почувствовал, как на его плечо легла тяжелая рука Полосухина.
— Тише едешь, дальше будешь, — шепнул он на ухо Сашке и тихо спросил: — Почему телега не развернулась, а стоит по ту сторону моста?
— Не знаю, — признался Сашка.
— То-то и оно-то. Пойдем мы сейчас отсюда, а он увидит нас, прыгнет на телегу и был таков. Ищи его потом в поле! А найдешь, не докажешь, что это его се́крет…
— Может, на другую сторону ерика перейти? — предложил Сашка.
— Правильно. Ступайте-ка туда с Горкой, только осторожно, чтобы никто не слыхал ваших шагов. И как только мы появимся на дороге, хватайте за узду коня.
Ребята тотчас же скрылись с глаз.
Отбежав назад метров сто, они тропкой пробрались к ерику и прямо в одежде и обуви перешли его вброд. Сделав порядочный крюк, подползли к грейдеру. А вот и телега. Теперь она ясно видна на фоне разгоревшейся зари, а за нею и мост, и пустая дорога. Мужика не видно, значит, орудует под мостом.
Становится светлее и светлее.
Прокричала в камыше лысуха, над головой, свистя крыльями, пронеслась пара чирков, потом протянули бакланы. И опять тишина. Только слышно Сашке, как сопит рядом Горка, как звенят над ухом комары, да изредка доносится из-под моста плеск воды.
Сашка не отрывал глаз от моста, и все-таки появление на насыпи мужчины показалось ему неожиданным. Он втянул голову в плечи и прижался к земле так, что при вдохе в рот с воздухом влетели песчинки.
Что же Андрей Петрович, ведь удерет браконьер!
Но тот уезжать не торопился. Посмотрел в одну сторону дороги, в другую, поправил на голове кепку и сошел с насыпи под мост. Через минуту он появился вновь, уже с мешком на спине, и в это время на грейдер выскочил с Витькой и Славкой Полосухин.
— Хватай вожжи! — крикнул Горке Сашка и, подскочив к лошади, взял ее под узду.
Все это произошло так быстро и неожиданно, что браконьер не успел сделать к телеге и шага.
— С уловом тебя, Иван Кердяшев! — переходя мост, сказал Полосухин. — И часто ты так зорьку встречаешь?
— Андрей Петрович? — узнав его, обомлел тот и машинально спустил на землю со спины полный мешок.
— Что же ты молчишь, Иван?
— Да чего уж там… — промямлил он и полез, в карман за папиросой. — Один раз попробовал
