Я шел, гнал прочь дурные мысли и внушал себе, что все будет в порядке, надо собраться с силами, я обязательно выберусь из этой ситуации. Меня найдут – сто процентов! Ведь не может все закончиться именно так? Ведь мне же говорили, что я буду долго жить? Значит я выберусь из этой задницы! Надо просто идти вперед, постепенно уж как-нибудь разберусь, что делать. Соберись, тряпка! Ты только мучаешь сам себя!
В какой-то момент мне показалось, что я схожу с ума. Этот беспрерывный диалог с самим собой привел меня в состояние исступления. Я почти физически ощущал, что во мне воплотились сразу два персонажа. Один из них постоянно ныл и жаловался, другой подбадривал первого и время от времени давал ему пинка под зад. Определенно мне следовало встать на сторону второго, иначе первый меня оставил бы в этом лесу навечно…
Дорога оказалась гораздо сложнее, чем я себе представлял. С большим трудом спустившись вниз по течению реки, которая вытекала из озера, я обнаружил еще один сюрприз. Моя река впадала под прямым углом в другую реку, которая уходила куда-то далеко вниз. Уходила, окружив себя сплошными горами, поросшими тайгой. «Ну и ладно, – обратился я к самому себе. – Сказано идти вниз по течению – значит я и пойду вниз по течению. К тому же ведь должна же она хотя бы куда-то меня вывести? Наверняка на ее берегу найдется какое-нибудь поселение. Главное, найти переправу».
Переправу я нашел довольно быстро, увидев на берегу пирамидку из камней, сложенных друг на друга. Возможно, это был знак, оставленный ребятами. Возле камней я обнаружил два дерева, перекинутых через реку. Настроение сразу улучшилось. Надо идти туда! Может быть, даже удастся нагнать группу! Не тут-то было. До темноты мне никого догнать и не удалось, хотя я шел беспрерывно, а то и дело попадающиеся медвежьи экскременты только добавляли мне бодрости.
Дорога шла по склонам гор. Периодически она становилась то пологой, то крутой, соответственно и я то поднимался, то сбегал по склону. То шел через лес, то спускался к реке. Идти вдоль русла было не так страшно, как по лесу. Пойма реки хорошо просматривалась и, даже натыкаясь на медвежьи следы, некоторые из которых превосходили мои отпечатки в несколько раз, я видел все вокруг себя, как на ладони. Угрозы я не ощущал, поэтому шел спокойно, чего не мог сказать, двигаясь через лес.
В лесу меня не оставляло чувство, что на меня постоянно кто-то смотрит. Что я маленький муравей, который копошится в траве под пристальным взором кого-то огромного. Даже мои крики как будто никого не задевали, лес просто жил своей жизнью. А вот что задевало меня самого, так это колючий и едва проходимый кустарник. Никогда еще я не встречал таких зарослей. Никогда еще я не натыкался на такие длинные и острые шипы. Между тем вокруг было много разной ягоды и грибов, но я никогда не разбирался в лесных плодах, поэтому ничего не трогал. Жаль, конечно, знал бы, что из этого изобилия можно употреблять в пищу, обязательно съел бы. Грибы, во всяком случае, выглядели весьма аппетитно. Можно было бы поджарить их на палке, но рисковать не следовало. Я и так был в сложной ситуации.
Я шел до тех пор, пока берег не стал чрезмерно обрывистым. Забираться на скалы я не стал, да и не было в это никакого смысла, этим скалам не было видно ни конца ни края, поэтому решил искать брод. Вскоре я обнаружил место, где река распадалась на пять рукавов. Именно здесь мне и удалось найти что-то похожее на переправу. Она представляла собой перекат с десяток метров шириной и глубиной по колено. Я нашел большую палку, встал лицом к течению и пошел приставными шагами, передвигаясь понемногу и стараясь держать ноги в напряжении. Несмотря на то, что река была в этом месте неглубока, сносило меня очень сильно. Казалось, что если глубина увеличится, я точно не удержусь на стремнине.
Переправа на десяток метров заняла не менее пяти минут. Прочие рукава реки оказались спокойнее, и я преодолел их без труда. Выбрался на твердый грунт и продолжил погоню, раздумывая о том, когда же закончится эта сырость, и под ногами у меня будет асфальт или хотя бы ровная дорога. Между тем тропа, на которую я вышел, вновь повела в горы. Скорее всего, ее проложил кто-то вроде диких коз, слишком часто она петляла то вверх, то вниз. В любом случае, это было лучше, чем продираться через колючий кустарник. Однако сумрак сгущался, а мне все еще негде было разбить стоянку.
Так я и шел до самой темноты. Когда же понял, что сил больше нет, да и в темноте можно потерять тропу, просто упал на какую-то полянку между кустов. Пятачок в зарослях был слегка под уклоном, но выбирать не приходилось. Минут за пять я поставил палатку и, чувствуя нешуточный холод, занялся сбором дров для костра. Ко всему прочему снова пошел дождь. Только еще простыть мне не хватало! Огонь постепенно ожил, в костре затрещали сучья, но я настолько устал за прошедший день, что даже не мог понять, согреваюсь я уже или все еще страдаю от холода. В голове не было ни единой мысли. Лишь необходимость внести в дневник очередные записи заставила взять себя в руки. К тому же жутко хотелось спать, тем более что съеденная на ужин половина банки сайры много сил дать не могла.
Уже засыпая, я повторял одно и то же: «Любимые мои, родные, простите меня пожалуйста за то, что я так подвел вас. Знайте, что я этого не хотел. Я очень сильно люблю тебя, мамочка. Не сомневайся, ты воспитала замечательного сына, и я горжусь тем, что ты у меня есть. Прости меня… Любимая моя доченька, ты самое главное счастье в моей жизни, и я очень соскучился по тебе. Уверен, что ты вырастешь красивой и умной, и все еще надеюсь, что это произойдет у меня на глазах… Малыш, прости, что все так получилось. Знаю, что ты сейчас одна дома переживаешь за меня. Не можешь уснуть. Ты самая лучшая жена на свете, прости меня за то, что так редко тебе об этом говорил. Хочу к вам, мои девочки. Я выберусь отсюда живым! Даже не сомневайтесь. Спокойной ночи, родные…»
Мои новые действия
Вернувшись в город после трехдневной попойки в глухом лесу, я стал менять образ жизни. Стал менять все. Развелся с женой, простился с короной короля щебня и начал что-то предпринимать. К сожалению, подробных инструкции, готовых решений или хотя бы каких-то подсказок тот голос мне не предложил, но с другой стороны, чего бы я стоил, если бы следовал подробным инструкциям?
Не могу сказать, что мое состояние как-то кардинально улучшилось после возвращения, нет, чуда не произошло. Обретенный покой быстро развеялся, и меня вновь стало одолевать дикое желание вернуть себе былую славу, но внутренне я уже был сломлен. В одно и то же время мне было тошно и от самого себя, и от владевших мною иллюзий, и от последствий собственных амбиций.
Я чувствовал себя подстреленным зверем, от которого уже не было толку. Зверем, которого стая решила оставить на произвол судьбы. Мой счастливый поезд уезжал от меня с каждым днем все дальше и дальше, а сил догнать его не было. Чем я только после этого не занимался: продавал металлолом, демонтировал какие-то сооружения, таксовал, хватался за любую авантюру, где можно было заработать хоть какие-то деньги…
Иногда я даже жил в машине, потому что в глазах матери видел лишь укор и недоумение из-за моего образа жизни. Каждый наш разговор сводился к предъявлению мне претензий. С одной стороны, она была рада, что мой криминальный бизнес закончился и после возвращения из армии я перестал общаться с этими ужасными «мордоворотами». А с другой – она не понимала, почему я не хочу устроиться на работу, как все нормальные люди? Почему не хочу жить с женой, воспитывать дочь, поступить в институт, работать и зарабатывать свою будущую пенсию?
