тобой?..
— Я бы не стала от него убегать, — опустила она голову. — Кто предал свое прошлое... И настоящее... Тот не имеет права на будущее...
Приподнявшись на целой ноге, я поймал ее за запястье.
— Иди сюда. Да иди же, не то встану на больную ногу, разорусь и тебе будет стыдно! — пригрозил я.
Ника покорно подошла к моему креслу, и я усадил ее себе на здоровое колено.
— Какая же ты дурочка, — проговорил я, чувствуя, каким непослушным стал мой язык. — Почему не рассказала мне?
— Тогда я бы втянула тебя... Но это — мои долги. Ты тут не при чем. А ты взял и нашел меня. И прыгнул... — пробормотала она, опустив голову.
— Какие вы оба милые... — простонал Гермес, снова всхлипывая.
Я обнял ее. Ника расплакалась навзрыд. От плача ее ушки задрожали, и у меня самого к горлу подступил комок, до того ее жалко было на пьяную голову.
— Дважды дурочка, — сказал я. — Я ведь твой хозяин, так? И наша школа — это не просто кухня, где ты работаешь, это ведь тоже — семья! И еще...
— И еще я стану твоим богом-покровителем! — раздался странный, искаженный голос Гермеса, и он третьим встрял в наши объятия, просто обхватив нас руками и навалившись всем телом.
— Да, я стану покровителем кошек! Всех кошек! Бастет может — а я что, хуже? Или у меня сердца нет? Такая трогательная история... Ника, благословляю тебя! Вы оба — дети мои!.. — он громко шмыгнул раскрасневшимся носом.
— Вообще-то — мои, — прозвучал вдруг в святилище голос Яна.
Мы все обернулись.
Магистр стоял у дверей, с насмешливым видом глядя на нашу троицу.
— Я тут вам не помешал? Подумать только — женолюбивый Гермес обнимается с кошкой и парнем! Как все меняется в этом мире...
— Иди сюда, друг! — отозвался Гермес, сидя на подлокотнике и раскрывая объятия. — Дай я и тебя обниму! Я всех люблю. Мне всех жалко. И тебя — жалко!.. Потому что у тебя тоже есть сердце!
— Ба, да вы его напоили, — нахмурился Янус. — Тяжелый случай...
— И ты должен простить меня, понял? Как этот прекрасный смертный простил свою кошку!
— Но ты — не кошка, — возразил Янус.
— Так и ты — не смертный! — выкрикнул Гермес, пытаясь встать. — И я не предавал тебя! Хотя это было бы проще всего... Ведь я не умею терпеть боль. Не все способны терпеть боль, понимаешь?! Но я стерпел...
— Ну-ну-ну, давай не сейчас, и не здесь! — нахмурился Янус, направляясь к Гермесу. — Тебе нужно немножко подышать, успокоиться, а то ты несешь какую-то околесицу.
— Нет, я хочу сейчас и здесь! — воскликнул бедный пьяный бог. — Меня вынудили... Но я не знал... Я не...
Тут поток его речи оборвался, и Гермес склонился над столом...
И если бы там лежали не игральные карты, а карта божественного мира, то можно было бы сказать, что его неудержимо рвало на родину.
Глава 6. Йо-хо-хо и стакан рассолу
Янус шумно вздохнул, глядя на расстрадавшегося беднягу Гермеса.
— Эк тебя разобрало да выплеснуло, — пробормотал он, подставляя богу свое крепкое плечо. — Держись давай! На руках не понесу — не девочка...
— Друг... — только и смог пробормотать снова растрогавшийся до слез Гермес.
— Помолчи лучше? — нахмурился Янус, оттаскивая кудрявого бога от карточного стола. — А то как бы чего лишнего не вылилось из рта-то раскрытого...
Ян поволок на себе Гермеса к дальней стене храма, где в трепетном свете зажженных свеч просматривалась пара дверей.
Пихнув сапогом одну из них, магистр втащил внутрь своего перепившего приятеля.
Я помню, как потянулся было к куреву, но потом подумал, что курить в храме как-то не але. Даже если бог этого храма сам только что слегонца его подпортил.
Попытавшись подняться, я понял, что при таком уровне внутренней проспиртованности я и на здоровых ногах вряд ли нормально дошел бы до дверей.
Потом мы о чем-то говорили с Никой, хотя не уверен, что это происходило в реальности, а не в моей голове.
Дальше наступила карусельная тьма.
Проснулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо.
— Даня! — донесся до меня голос Яна.
Я с трудом разлепил веки и невнятно промычал в ответ.
— М-ммм?
— Давай-ка соберись и приготовься.
— Чего?.. — протянул я, все еще слабо понимая, что происходит.
У моих ног на коленях сидела девушка. В первое мгновение мне спросонок показалось, что это Морриган — высокая, стройная, с длинными иссиня-черными волосами.
Скажем прямо, спросонок я весьма впечатлился этой фантазией. Тут девушка бережно взялась за мой сапог обеими руками и потянула на себя...
И я заорал.
Потому что нога моя стала как труба! Она так опухла, что голенище теперь плотно обтягивало мою несчастную конечность.
Трындец приехали.
Девушка перестала тянуть за сапог, подняла голову, и я увидел, что это Кассандра. Но святые боги, как же она была похожа на покорительницу Гарма! Только черты более юного лица казались мягче и правильней.
— Придется немного потерпеть, — своим низким, глубоким голосом проговорила она.
— Дай минуту, и я буду готов. Ладно?
Она кивнула.
А я постарался сесть поудобней, поскольку картина происходящего, несмотря на боль, действительно меня... взбудоражила.
Когда-то давно жены снимали сапоги со своих мужей, вернувшихся домой после похода или тяжелой работы. И знаете что? В этом был сакральный смысл! Волшебное ощущение, когда красивая женщина сидит у твоих ног и помогает снять обувь. Интимнейшее выражение заботы! Слегка ролевушкой попахивает, но все равно — клево.
— Готов? — томным грудным голосом спросила Кассандра.
Я кивнул.
Она вновь ухватилась за сапог, и у меня из глаз посыпались искры. Но я не издал ни единого звука, на этот раз нашей целительнице удалось освободить мне лапу.
— Все будет хорошо, — проговорила она, ласково погладив меня по коленке.
Её ладони были горячими, или мне показалось? Кассандра аккуратно и даже нежно провела рукой по моей опухшей ноге снизу вверх и остановилась в районе бедра.
Теплые мурашки поползли от колена через всё тело к шее.
Целительница взглянула на меня — и я увидел, что ее привычно черные очи вдруг стали ослепительно белыми и
