старосты. Ожидая чего-нибудь нехорошего, он сразу встал сбоку от прохода. Однако пронесло! Спустя почти минуту изнутри донесся скрип половиц.
— Кто? — спросил неуверенный мужской голос
Степняк ответил подражая акценту бедуинов:
— Свинья в пальто! Аткривай, брат!
Глава 7
На пороге показался пузатый мужичок, лет пятидесяти. Хотя, может и меньше. Усы и лысое темечко сильно старили его образ.
Наёмники сразу обратили внимание на руки: одна пустая, в другой — масляная лампа. Не вооружён.
— Работай. — коротко бросил Кен.
Понять, что перед ним не «оккупанты» староста не успел — получил кулаком в нос. Да так, что завалился в полный рост! Макс насел сверху как остервенелый. «Работать» пришлось на ощупь, так как лампадка упала и затухла. Но не беда! Отыскать в кромешной темноте голову бедняги труда не составило. После первого же бокового удара темноту огласил глухой хруст…
Кен решил не терять время зря. Пока ученик помогал справедливости снова восторжествовать — он зажёг светильник и отправился осматривать дом. При этом, на всякий случай, держал блюдце выше уровня собственных глаз, чтобы самого себя поменьше слепить.
Комната за комнатой, огонёк выхватывал из темноты весьма нескромное убранство. Выбеленные потолки, полированные полы, ровнёхонькие стены… А это что, обои? Обои?!
Надо ли говорить, что такой интерьер никак не вязался с фактом нахождения оного в захолустной деревне? Да ещё и в занятой врагами. Даже у лорда Колдролла не было такой роскоши. Горячая купальня не в счёт, её древние оставили.
Вернувшись, Кеншин вопросил ледяным тоном:
— Где семья?
Ответ был односложным, но самодовольным… сквозь переломанные зубы:
— Шпашлась.
Впрочем, хорошо, что вообще ответил! Попробуй сознание сохранить, когда тебя лицом по полу возят и лбом об порог стучат! А ещё повезло, что латные варежки Макса так и остались под завалами в Тэрра дель Пани.
— А деньги?
— Фсё у вафых. — как само собой разумеющееся, ответил голова. Похоже, он так и не понял, что ночные гости никак не являются бедуинами… Тем хуже для него.
Кен коротко занёс меч и пригвоздил ладонь лежащего к полу. Раздался вопль.
Как ни странно, но Макс даже глазом не моргнул. Подумаешь кричит… Важно было только то, кто именно кричит. А единственным, что парня действительно волновало — была распахнутая дверь. Мало ли кто услышит?
Пока сходил закрыть, пока с задвижкой разобрался, а наставник успел ещё два раза мечом ткнуть. Два пальца долой!
Плачь и стоны зашлись с новой силой. Мольбы о пощаде теперь можно было различить только по интонации. Однако, никаких чувств происходящее не вызывало. Словно бутерброд с ветчиной и чесноком съел.
А ведь последний раз он ел такие бутерброды на твердыне Триэллы и Алессии…
Тогда там была ещё не до конца понятная ситуация. Но судя по тому, что известно теперь — точно такой же преступник при должности просто устроил геноцид собственного народа. А за одно и нескольких соседних орбит.
От мысли о сломанных жизнях двух девочек, застучало в висках. Сохранять равнодушие становилось тем сложнее, чем громче стенал староста.
К сожалению, он не оказался сколько-нибудь полезен. Денег нет, ценностей нет, сколько пустынников на острове — тоже не знает. На что выменять свою жизнь он не придумал даже лишившись всех пальцев на одной руке. Когда Кеншин потянул за вторую, мужик взвыл как раненный вол:
— За фто?! За фто-о-о-о!!!
За что? За что?!
Для Макса этот вопрос был риторическим. А искренних возмущения и обиды в голосе хватило, чтобы кровь вскипела окончательно.
Два стремительных шага и сильный тычок мечом в висок оборвали вопли.
— Я не успел его допросить. — с претензией в голосе констатировал Кен.
— Да ты пол руки ему уже отрезал, не знал он ничего!
— Ну мало ли… Ты просто не представляешь, на что иногда готовы люди за богатство. — кажется, степняк хотел испытать ученика и специально не стал уточнять, за чьё именно богатство. Но тот его раскусил и сдержал рвущуюся наружу злость:
— Представляю.
— Держи себя в руках. На подобных заданиях твои нервы могут стоить жизни и тебе, и твоим товарищам. Или перспективы добычи.
Ну понятно… Кто про что, а наёмник — про наживу!
* * *
Задерживаться на месте после того как так нашумели — было слишком рискованно. Поэтому дом обыскивать не стали. По этим же соображениям выходили через окно и на задний двор. А отойдя — снова прислушались.
Какая-то возня доносилась только из деревенской церквушки. По всей видимости, послушники решили забаррикадироваться. Вполне логичная реакция, в общем то. Хотя, может и священник какие-то инструкции оставил.
По-хорошему, храм тоже следовало обыскать. Вот только кроме вероятных ценностей, внутри была ещё и вполне реальная фанатичная детвора. Есть ли у них оружие — проверять не хотелось.
Разведчики (или уже диверсанты?) максимально отдалились от опасного объекта и сделали крюк по селу. Оставалось ещё освободить женщин и детей.
По пути, Кен обзавёлся одеждой одного из убитый патрульных. Тюрбан напялил прямо на шлем, а поверх балахона накинул цветастую жилетку.
Амбар с пленными ещё раз обошли и проверили соседние дворы. Убедившись в отсутствии засады, степняк начал представление: высек искры на клок соломы у входа и поспешил открыть дверь, пока куцый огонёк не погас. Затем раздалось торжественное «Свэт вэлик! Сэгодня вы свабодны!» и снова наступила темень.
Наёмники бежали прочь раньше, чем несостоявшиеся рабы что-либо поняли.
Маскарад можно было бы списать на профессиональную придурь наставника, но Макс знал о его истинной причине. Если на этот остров опять заявятся пустынники, они не должны суметь идентифицировать врага. Чем меньше они знают, тем дольше не смогут предпринять целенаправленных акций против бригады и, в частности, отряда.
Короче, было пора сворачиваться.
С обратной дорогой мудрить не стали и направились по уже проверенным местам.
Если какие-то скрытые посты и существовали, то вряд ли бы их стали перемещать посреди ночи. Особенно, после того как в тылу был слышен бой. Самое большее — стянут поближе к поселению.
Тем не менее, предосторожностями Кен не пренебрегал. Часто останавливался, прислушивался, принюхивался… И хоть ночной лес казался пустым, но обратный путь занял в два раза больше времени.
Однако наибольшую задержку вызвало отсутствие собственного оцепления вокруг пристани. Впрочем, как раз это и объясняло лёгкость, с которой к крепости смог пробраться разведчик бедуинов.
Вот только почему Даджой его не услышал и на стену не сообщил, чтобы оттуда картечью шарахнули? Ладно, скоро узнаем.
Кен припал к дереву потолще, приложил руки к губам и изобразил птичий щебет. Примерно
