Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
– Что тебе от меня нужно? – интересуюсь, поддевая носком камушек.
Скорее ощущаю, чем вижу, как Война вновь всматривается в мое лицо:
– Разве это не очевидно?
Ловлю его взгляд:
– Нет.
Не очевидно. Из тех немногих историй, что я слышала, я узнала, что у него целый гарем – чертов гигантский гарем! – а ко мне он за все время прикоснулся всего лишь раз, но тем не менее объявил своей женой.
– Я скажу тебе, если хочешь, – говорит он с обманчивой мягкостью.
– Давай, – мой пульс учащается.
– Ты должна сдаться.
Наступает тишина.
Понятия не имею, что означают эти его слова, но о цепях и безудержном сексе речи на было. Черт побери! При правильных обстоятельствах (например, упившись до беспамятства), я бы даже повелась.
– Сдаться? – эхом отзываюсь я. – Но я уже сдалась.
– Нет, – твердо повторяет Всадник.
Да он издевается! Я простилась с привычной жизнью, только потому что ему так было удобно. Если это не означает «сдаться», что тогда? Чем дольше я прокручиваю в голове эти мысли, тем сильнее растет мое раздражение.
– Мы обсудили, какой ты особенный и как сложно тебя, такого особенного, понять, но обо мне не было сказано ни слова, – говорю я. – Я не хочу, чтобы ты был моим мужем, не принимаю тебя и, какие бы твой бог ни строил планы насчет меня и всего этого мира, буду сражаться до последнего. Ах да, и ни за что, никогда не сдамся тебе, негодяй!
Война недобро усмехается, и волосы у меня на затылке встают дыбом.
– Сражайся сколько угодно, жена. В сражениях я лучший. В этой битве тебе не победить.
Второй день пути отвратителен, как и первый – в чем-то хуже, в чем-то лучше. Хуже, потому что по-прежнему приходится скакать бок о бок с Войной. Лучше, потому что Гром только один раз попытался меня сбросить. По сравнению с тремя вчерашними попытками – это огромный прогресс.
Солнечные ожоги уже не так ужасны – кожа лишь слегка натянута и немного воспалена, – а перенапряженные от езды верхом мышцы бедер болят не так адски, как я ожидала. Не представляю, что за магия меня спасает, но жаловаться не собираюсь.
Мы миновали горный хребет и выехали на равнину недалеко от побережья. Когда горы остались позади, я вдруг почувствовала себя… совершенно голой. Я всю жизнь жила среди гор. Широкие просторы, раскинувшиеся передо мной, казались чужими и навевали болезненную тоску по дому.
Я и правда никогда больше не вернусь домой. Сердце сжимается, но, в то же время, меня охватывает странное волнение. Многие годы я пыталась накопить денег, чтобы уехать из Иерусалима. И вот… уехала.
Нельзя сказать, что в этой части Новой Палестины есть на что посмотреть. Лишь ковры желтеющих степей с заплатками жалких фермерских полей. Время от времени мы проезжаем мимо полуразрушенных зданий и обманчиво пустых городов – возможно, там еще живут люди. Не похоже, чтобы войска Всадника побывали здесь, но тишина стоит гробовая.
– Здесь все мертвы? – спрашиваю я. Ощущение именно такое – вокруг слишком тихо и спокойно. Даже ветра нет, будто и он покинул эти места.
– Еще нет, – зловеще сообщает Всадник.
Как ему удается подчинять себе такие далекие территории? Я понимаю, как он берет города, которые осаждает его армия, но вот такие домишки посреди богом забытых земель – как он добирается до них?
Больше Война ничего не говорит, оставляя меня наедине с жутким, терзающим беспокойством, что его и других Всадников действительно нельзя остановить.
Но, на самом деле, ведь, можно, правда? В конце концов, до Войны же был другой Всадник, но он куда-то пропал.
– Что случилось с Мором? – интересуюсь я.
Ужас поселился в Иерусалиме, когда до нас дошли новости о том, что Всадник Апокалипсиса разносит чуму по Северной Америке. Но вскоре после этого поползли слухи, что Мор исчез. Не уверена, что кто-то поверил в то, что он действительно исчез. Один раз нас уже одурачили подобным объяснением, когда Всадники впервые ступили на землю.
Однако Мор так и не вернулся. Вместо него пришел Война.
– Завоеватель был повержен, – отвечает Всадник.
– Завоеватель? – переспрашиваю его. – Это ты о Море?
Война слегка склоняет голову.
– Я думала, вы бессмертны, – замечаю я.
– А я и не сказал, что брат умер.
Прищурившись, смотрю на его профиль. Как Всадник одновременно может быть жив и повержен?
– У тебя недобрый взгляд, жена, – говорит Война, посмотрев на меня. – О чем бы ты ни думала, прекращай.
– Расскажи о нем, – прошу я. – О Море.
Война долго молчит. Его подведенные глаза смотрят на меня слишком внимательно.
– Хочешь знать, как остановили Мора?
Конечно, хочу! Я даже не представляла, что Всадника можно остановить. И вдруг слова Войны достигают моего сознания.
– Значит, его кто-то остановил? – Пытаюсь представить Мора, скованного цепями, лишенного возможности продолжать свою смертоносную миссию.
Война удобнее садится в седле.
– Боюсь, эту историю я расскажу в другой раз, – твердо заявляет он. – Но есть кое-что, что тебе следует узнать прямо сейчас.
Я поднимаю брови: неужели?
Война бросает на меня свирепый взгляд:
– Мой брат потерпел неудачу. Со мной такого не будет.
Наверное, Всадник ожидал, что его слова испугают меня, но единственная мысль, которая крутится сейчас у меня в голове: Мор потерпел неудачу. Какой бы ни была его миссия, он ее провалил.
Значит… Всадников можно остановить!
Война не знает, о чем я думаю, и продолжает:
– Мор, может, и был завоевателем, однако я жажду не побеждать, женщина. Я желаю разрушать.
Когда мы, наконец, останавливаемся, уже наступил поздний вечер. Мы не у океана, но судя по паре фраз, которые обронил Война, завтра сюда подтянется остальная армия и лагерь разобьют именно здесь.
Значит, мне придется пережить еще одну ночь наедине со Всадником. Сегодня эта мысль уже не так страшит, как вчера. Всадник только раз коснулся моей щеки и продолжить не порывался. Как бы то ни было, сегодня он стелет постели значительно ближе друг к другу. Достаточно близко, чтобы взяться за руки, если захочется. Если ему захочется.
Как и вчера, Всадник отдает мне все одеяла, и меня мучает чувство вины. И напрасно. Замерзнуть, ночуя под открытым небом, – самая скромная кара из тех, что он заслуживает. Но когда я забираюсь под ворох одеял, чувство вины пробирается следом. Возможно, потому что вечерний воздух уже пропитан ее привкусом.
Не смей предлагать ему одеяло, Мириам. Нет. Не смей. Ты протянешь ему ветвь мира, откроешь лазейку, позволяющую стать чем-то большим, чем просто попутчик.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
