тянет к плохому, я думаю о нем… с ума схожу. У меня губы горят от его поцелуев.
— Да…мне намного лучше. Спасибо.
Весь остаток вечера я словно находилась в аду. Маслянистые взгляды Назара, разговоры о помолвке и о свадьбе, обсуждение приданого и контракта. Наверное, я никогда еще столько раз не смотрела на часы. В кармане жужжит от вибрации сотовый, и я даже не представляю, сколько сообщений пришло от Димы.
Как только гости ушли, я бросилась к себе в комнату, но отец перекрыл мне дорогу.
— Так где ты сегодня была, Диана?
Спросил он и навис надо мной, нахмурив густые брови.
— Гуляла с Настей.
И умоляюще посмотрела на мать.
— Где вы гуляли?
— Мы ездили в парк у озера. Кормили уточек.
— Уточек, значит?
Внезапно схватил меня за волосы и дернул к себе. От боли я вскрикнула, а мама тут же схватила отца за руку, но он отшвырнул ее в сторону.
— Настя приходила сюда! И искала тебя! Где ты была?
— Гуляла…Боже, папа!
— Сука такая! С кем гуляла?
— С… с Аленой. Просто тебе она не нравится, вот я и..
— СОВРАЛА! В нашем доме запрещена ложь! Дай сюда свой телефон!
И в этот момент мне показалось, что у меня отнимаются ноги. Мне по-настоящему стало плохо.
Глава 9
Наверное, когда любишь, перестает иметь значение — где любить и как любить и даже кого любить, потому что мы ничего не выбираем. Нет никакой закономерности и правил, просто вдруг твое сердце пробивает насквозь рваной раной какой-то совершенно пьяный амур, с выколотым глазом и сломанными руками. И оно начинает болеть самыми разными оттенками и тональностями в унисон сердцу того, кого любишь. А любви плевать на все, кроме себя самой, она эгоистична настолько, насколько слепа, глуха и нема. А еще мне хотелось любить назло всем, назло возрасту, сплетням, назло погоде и его состоянию, назло нашим с ним различиям. Я вдруг поняла, что значит жить. Что значит улыбаться по-настоящему, всем сердцем своему отражению в старом зеркале, чистя зубы его щеткой и не замечая ни одной морщинки под глазами.
(с) Бумажные крылья. Ульяна Соболева
— Я забыла его у Алёны.
Вру и не краснею. Отец знает, что врать я не умею…точнее, не умела до этого момента. Но оказывается, я много чего не умела…до встречи с ним. Боже. Я его знаю всего лишь пару недель, а кажется прошло столетие, и никого и никогда больше я так…Я так что?
— Ладно. Заберешь сотовый после занятий и дашь мне. Смотри, я тебе доверяю, Диана! Не разочаруй меня!
Кивнула и бросилась наверх к себе в комнату, чтобы не дай Бог сотовый не запиликал. Забежала, захлопнула двери и прислонилась к ним спиной. Тяжело дыша, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Впервые обманула. И самой страшно.
Закрыла дверь на замок. Сотовый в беззвучный режим, и тут же натыкаюсь на уведомление.
— Психолог, я хочу тебя!
Чееерт, руки дрожат, открываю соцсеть. Если бы папа это увидел, он бы убил нас обоих. Боже, мне даже думать об этом жутко. Где-то в области груди сильно кольнуло, и стало нечем дышать, даже голова закружилась.
— Хочу тебя пригласить в клуб. А ты что подумала?
— Правильно подумала — тебя я тоже п*здец как хочу.
— Скажи…ты когда-нибудь была в клубе?
— Моя Осень, ты читаешь мои сообщения и молчишь? Что за игнор, психолог?
Дрожащими руками ответила:
— Какой клуб и я? Ты издеваешься?
— Нет. Я серьезно, как никогда. Будем танцевать.
— Очень смешно!
— Клянусь, что ты будешь танцевать круче всех, и тебе это понравится!
— Это очень мерзкая шутка!
— Это не шутка! Поехали, и я тебе покажу.
— Меня не отпустят!
— Вылазь в окно.
— Не могу.
— Прыгай, и я поймаю.
— Ты сумасшедший?
— Даааааааааааа!
Это его «даааа», и мне кажется, я вся воспламеняюсь и даже слышу его голосом.
— Ну так как?
— Хорошо…
— Вылазишь из окна?
— ДА!
— Договорились, в 11 вечера я у тебя!
Сумасшедшая, и сердце опять колет. Где-то между ребрами. Выдохнула. Последнее время все чаще нечем дышать. Даже в пот швыряет.
До одиннадцати не нахожу себе места. Мечусь как зверь в клетке. Не знаю, что надеть. Я никогда не была на вечеринках. Звоню Алёне и прошу принести что-то из одежды и якобы мой сотовый. Она в шоке, я и сама от себя в шоке. Но если она останется у меня ночевать, никто не подумает, что я могла бы сбежать ночью. Маме в голову это не придет. Кошмар…мне самой это никогда бы не пришло в голову.
— Божеее, Свободина, ты серьезно? Клуб «Радмир»? Реально? Ааааа, я не верю!
— Тихо!
— С кем?
— Ты его не знаешь! Я сама его толком не знаю…но у меня от него коленки дрожат!
— Капеец, ты влюбилась! Да ты по уши втрескалась… я же вижу. Он красивый?
— Он нереально красивый. Таких только в кино показывают. У него таааакие глаза и ресницы.
— С ума сойти! Есть мегаста?
— Дааа.
— Покажи!
— Сейчас!
Показываю ей фотки Димона, и она пищит от восторга, я вижу, как загораются ее глаза.
— Охренеть. Он не просто красавчик, он охеренный! Я в ауте! Ладно, давай тебя приоденем и накрасим. Я принесла платье, курточку наденешь мою. Волосы уложим локонами и накрасим тебя, как куколку. Он увидит тебя и сам охренеет.
В одиннадцать ровно метнулась к окну. Стоит под деревом…Черт! Как он пробрался на территорию? Он реально чокнутый, и я больная на всю голову. Вылезла через окно второго этажа. Прыгать страшно, но он раскрыл объятия…Поймает. Я знаю. Не закрывая глаз, прыгаю, и меня четко сжимают за талию его руки, даже до земли не коснулась. Ухмыляется, и я тоже смеюсь. Хватает за руку и тянет к забору. Черта с два я на него залезу, но я недооценила Диму. Он ловко взбирается на забор и одной рукой подтягивает и меня, спрыгивает с другой стороны и ловит снова в объятия. На какие-то доли секунд замираем…приникает к моим губам и тянет в машину.
На улице дождь, мои волосы мокрые. Мы смеемся и…мне так хорошо, как никогда в жизни. Только снова колет в области груди. Как обычно при сильных эмоциях.
— Чего губы посинели? Испугалась?
Киваю, и он берет меня за руку, сплетает наши пальцы.
— Не бойся. Я никогда тебя не обижу!
От этих слов становится трудно дышать, и меня переполняет и разрывает от… от счастья. Да! Алёна права! Я влюбилась! Я не просто влюбилась, у меня
