Мария попыталась высвободиться из назойливого захвата.
- Спасибо. Все хорошо. Я буду держаться за поручень.
Шепот незнакомца раздался, точно свист змеи, резанул по натянутым нервам.
- Ты не поняла. За нами следят. За тобой следят. Все эти парни - надсмотрщики. Не нарывайся, и будет не слишком больно, - сильная рука легла поперек её горла, - Нехватка воздуха - это неприятно. И она лишь самая малость. У парней давно не было женщин, понимаешь, о чем я? Будешь рыпаться, я не смогу остановить их.
Мария ошарашенно замерла, мозг вскипел и отказывался принимать дикое случившееся. Чужие руки давили на горло, миг, и сломали бы ребра. Просто и буднично, как в отвратительном мерзком кошмаре, ставшем чудовищной реальностью.
Кожей, каким-то глубинным животным инстинктом чувствовала — державший ее лгал. Он был палачом из тех, что обходились голыми руками, без оружия.
Мог бы жестоко и сокрушительно быстро убить каждого в салоне, но почему-то защищал от них. Пока. Представить, зачем она потребовалась такому человеку, было болезненно жутко.
Ее похитили, возможно везли продать в рабство, но где и как бесшумно избавились от целого салона людей?
И непонятные горы за стеклами. В ее городе не было даже намека на горы.
- Вот так, умница. Хорошо. Ни звука, - пальцы незнакомца мягко оглаживали щеку Марии, - Ты в Аллирии, тут не действуют ваши законы. Лишь приказы Королевы и сила. А у тебя силы нет.
Мария не дышала, казалось весь воздух вышел, и вместо него в салон закачали ранящее легкие, удушающее марево пожарищ, смертельный угарный газ.
Она больше не слышала ничего и словно ослепла.
Аллирия. Какая Аллирия?! Это даже на новости об опасных преступниках не тянуло. Маньяк? Ее схватил богатый извращенец и куда-то переправлял с дружками?
Мария резко прикусила губу. Боль пронзила резкой вспышкой. Во снах не должно было быть больно...
Это значило лишь одно.
Она не спала. Значит, не могла даже проснуться и выбраться. Была обречена изнемогать от страха в суровой отвратительной реальности, где стала чьей-то бесправной игрушкой. Каким-то безумным уродливым чудом перенеслась... в иной мир, иную реальность, как в книгах о приключениях попаданок.
И рассмеялась бы в лицо всем тем, кто говорил, что это невозможно.
Острое не то воспоминание-не то мысль ударилось в висок. Аллирия. Рия. Ма-Рия...
Мария шепнула, опасаясь услышать самое страшное, преступно жестокое.
- Что со мной будет?
Незнакомец выдохнул в ухо.
- Не спрашивай, если хочешь пожить подольше.
Марию трясло, а мужчина так и не выпускал из страшных тисков — теперь держал, будто обнимая, но она боялась представить настоящую силу его пальцев.
Надсмотрщики смотрели сквозь нее, а Мария знала — оступись она, нарушь неведомые правила, пожалеет. Если еще сможет жалеть.
Когда впереди показался город, Мария содрогнулась от омерзения. Огромные безликие дома, все как один с глухими бетонными стенами и бойницами окон. Грязно-бежевые, мрачные крепости. Лишь безумец поселился бы в них добровольно.
А ее вряд ли везли в дом. Скорее в голый стерильный подвал или, наоборот, на залитый протухшими вонючими помоями чердак.
Марию трясло и мутило от страха. Где она допустила ошибку?
Глупая песенка, которую не дослушала в соцсети. Привязчивый раздражавший утром до оскомины мотив.
Хорошо, выключила компьютер. Даже выдернула из розетки шнур.
Собиралась ненадолго сбегать за покупками. Всего лишь присмотреть что-нибудь летнее.
И вместо торгового центра, глупой бестолковой суеты эта невозможная, сводящая с ума, дикая Аллирия.
Чужая рука, камнем давящая на плечи.
Темные взгляды и пугающе равнодушные лица.
Хорошо, родители ни о чем не догадывались. И не догадаются еще долго. Жили в другом городе, Мария иногда подолгу забывала звонить. Откладывала на потом.
Глупая. Какой же тошнотворно дурной она была.
Милые бытовые хлопоты, такие недоступные теперь, когда эта стая хищников собралась вокруг и ждала лишь, что она сорвется, покатится вниз с горы прямо в их безжалостные лапы и раззявленные пасти с острыми, как ножи, клыками...
- Не вырубайся. Ты должна быть в сознании. Всегда.
- ...Зачем?
Отупение. Отупение спокойствия, когда худшее произошло, и ничего уже не страшно, поскольку равнодушие с громким чавканьем сожрало прочие чувства.
- Потому что, - он вдруг больно сжал ее пальцы, так, что побелели, - Я не дам тебе умереть.
А в его словах Мария услышала лишь обещание еще большей боли.
Если бы у нее только был нож, а еще лучше меч...
Резко накатила дурнота, и белой вспышкой ударило по глазам.
Лицо. Мужское улыбчивое лицо.
Она не успела увидеть, чье, спутник безжалостно сдернул с сидения, грубо поставил на ноги. Вспыхнула боль от свезенных босоножками ран.
Мария съежилась в ожидании удара, но конвоир лишь взял ее за плечи, прижимая дрожащей спиной к своему твердому животу и обращаясь к надсмотрщикам.
- Я сам доставлю принцессу.
Принцессу? Еще одна клякса в черноте ее безумия.
Мужчина не дал обдумать слова, дернул за руку. Запястье обожгло болью. Мария носила босоножки на небольшом каблуке, ремешки плотно обвивали ногу, только потому не упала сразу.
- Выходи из автобуса.
Она начала спускаться, и ступня соскользнула...
Рухнула бы вниз. Лицом. Плашмя.
Если бы не его реакция. Мария даже не успела вскрикнуть, как уже стояла на земле.
Этот мужчина двигался быстрее зверя. Смертельно опасного, непредсказуемого, хищного зверя, привыкшего убивать.
Автобус привез их на узкую улочку, которую со всех сторон теснили дома. Те самые уродливые блеклые громадины, что видела издалека.
Мария представила, как они обрушатся, погребая ее под собой. Уже скоро. Вот-вот.
Конвоир не тащил ее, вел, но шел так быстро, что еле могла вздохнуть. Мало занималась спортом, в боку кололо, ноги стерлись в кровь.
За что? За что??
Странный. Страшный. Жуткий до тошноты мужчина.
Всю опаляющую ненависть, что переполняла грудь, хотелось выплеснуть на него.
Он вдруг резко остановился, остановилась и она, налетела, ударилась о каменные мышцы. Даже не поморщился.
Смотрел на выросших из ниоткуда амбалов в одинаковых синих комбинезонах строгого покроя.
Ее мучитель повторил:
