каждой газете публиковали статьи о «бюрократическом зле и социальной несправедливости». В 1861 г. после отмены крепостного права Долгоруков обрушивается на журналистов за разжигание народного недовольства и высказывание сомнений в компетентности правительства и самого императора. Естественными последствиями этих настроений, писал он, были рост беспорядков в университетах, недоумение помещиков, лишившихся собственности и капитала, всеобщее недовольство правительством и потеря доверия к нему.
Самой опасной фигурой среди журналистов, по мнению блюстителей общественного спокойствия, был писатель и публицист Н.Г. Чернышевский. В списке врагов государственного строя, составленном Третьим отделением, его фамилия значилась первой из пятидесяти. Долгоруков очень серьезно отнесся к делу Чернышевского, полагая, что осуждение писателя с последующей ссылкой или тюремным заключением поможет избавить империю от серьезной угрозы ее безопасности.
В Петербурге у журнала «Современник», одним из руководителей которого был Чернышевский, было около шести тысяч подписчиков (значительная цифра для того времени).
Долгоруков подозревал Чернышевского и его сторонников в распространении нелегальных памфлетов радикального толка, наводнивших в то время всю Россию. 2 октября 1861 г. Долгоруков послал на Литейный проспект в Петербурге целый отряд агентов в штатском, чтобы они дежурили у квартиры Чернышевского, опознавая всех посетителей, записывая, сколько времени провели они у писателя, и фиксируя его отлучки. Некоторые агенты сопровождали Чернышевского в течение всего дня, а вечером подавали рапорт своему начальнику. Вскоре были завербованы швейцар и кухарка Чернышевского, а специальные агенты посылались на почту, чтобы просматривать его корреспонденцию.
15 мая 1862 г. Долгоруков посоветовал Александру II организовать специальную комиссию, подобную той, что действовала после восстания декабристов, для пресечения деятельности подпольных издателей. Царь прислушался к этому совету и назначил Следственную комиссию, во главе которой поставил князя А.Ф. Голицына. Комиссия состояла из чиновников Третьего отделения и главных министерств; император уполномочил их действовать решительно и по необходимости использовать чрезвычайные меры. 19 июня по цензурным соображениям за «дурное направление» были временно закрыты радикальные журналы «Современник» и «Русское слово»; 8 июля Третье отделение задержало Чернышевского, ссылаясь на перехваченное письмо Герцена, в котором он предлагал одному из сотрудников Чернышевского издавать «Современник» за границей.
Письмо Герцена и результаты девятимесячной слежки за Чернышевским не давали юридических оснований для его ареста, поэтому Долгоруков решил воспользоваться своими особыми полномочиями и изолировать этого опасного человека от общества. Может быть, уже тогда он подозревал, что ему удастся договориться с молодым сотрудником Чернышевского В. Д. Костомаровым, которого арестовали через месяц после задержания Чернышевского.
Костомарова обвинили в том, что в своей типографии он пытался напечатать революционную прокламацию «К барским крестьянам». На суде Костомаров назвал автором прокламации близкого друга Чернышевского Александра Михайлова, тем самым смягчив себе приговор. В марте 1863 г. Костомаров согласился дать более точные показания, утверждая, что главным автором был Чернышевский. За это признание ему щедро заплатили. После показаний Костомарова комиссия прекратила сбор данных по делу Чернышевского и обвинила его в политическом преступлении. В мае дело было передано в Сенат, слушание состоялось в октябре.
Сенат, обладавший верховной юридической властью, постановил вынести приговор без дополнительного допроса обвиняемого и свидетелей. В начале 1864 г. члены Сената признали Чернышевского виновным в написании и попытке распространения мятежного воззвания к крестьянам и приговорили его к четырнадцати годам каторги (зная, что царь смилостивится и вдвое сократит срок) и пожизненному поселению в Сибири. 5 февраля приговор вступил в силу, несмотря на критические замечания Министерства юстиции, которое считало наказание слишком тяжелым.
Чтобы как-то унять общественное негодование и требования в прессе освободить Чернышевского или обнародовать вынесенный ему приговор, Долгоруков представил в Следственную комиссию слегка доработанные показания Костомарова. Несмотря на сомнения некоторых чиновников, Долгорукову удалось настоять на своем обвинении. Об этом свидетельствует запись от 21 мая 1864 г. в дневнике Никитенко, который вспоминает, что 7 апреля при окончательном рассмотрении приговора в Государственном совете показания Костомарова были поставлены под сомнение, однако Долгоруков представил секретный документ, содержание которого по соображениям безопасности не подлежало оглашению. (Впоследствии выяснилось, что этот «секретный» документ был всего лишь критическим очерком литературных трудов Чернышевского, составленным Костомаровым по заказу Третьего отделения). Как известно, дальнейшая судьба Чернышевского печальна. Семь лет он провел на каторге, а остаток жизни — в ссылке. Писатель умер в 1889 г.
Говоря о политическом положении самодержавия в отчете за 1865 г., Долгоруков с удовлетворением ссылался на поддержку народа, на патриотические чувства, продемонстрированные русской армией при подавлении восстания в Польше в 1863 г. Долгоруков также отмечал, что стабилизировалась ситуация в западных провинциях. Большие надежды он возлагал на земства, в которых, по его мнению, успешно сочетаются местное самоуправление и монархическая власть. Кроме того, писал Долгоруков, новый закон относительно прессы, провозглашенный в 1865 г. в качестве реформы, оставлял за чиновниками возможность закрыть политически вредное издание. Долгоруков считал, что все эти факты привели к спаду революционных и утопических настроений в прессе. Россия, заключал начальник Третьего отделения, твердо стала на путь реформ благодаря моральной силе правительства империи.
Когда Долгоруков дописывал отчет за 1865 г., произошло непредвиденное событие — 4 апреля 1866 г. студент Дмитрий Каракозов (человек психически неуравновешенный) стрелял в царя. Само по себе это безумное покушение не могло сильно повредить репутации начальника Третьего отделения, однако Долгоруков в то время уже стал понимать, что реформатор Александр хочет заменить его человеком «новых взглядов». Так или иначе, через 6 дней начальник Третьего отделения подал прошение о переводе. Просьба его была удовлетворена, и он занял другую, не менее почетную должность. По свидетельству очевидца, в прочувствованной прощальной речи Долгоруков выражал сожаление, что не может дальше продолжать службу в прежней должности, «окруженный лаской», — все эти сантименты были очень характерны для верноподданного бюрократа старой закалки.
IV
Тот, кто пришел на смену Долгорукову, безусловно, был человеком новой школы. Тридцатидевятилетний граф Петр Андреевич Шувалов обладал многими достоинствами, был убежденным прагматиком и сторонником реформ.
Шувалов происходил из знатного рода, один из представителей которого уже руководил политическим розыском в XVIII в. В 1857 г., когда Александр II начал проводить в жизнь свои реформы, тридцатилетний Шувалов занял ответственную должность обер-полицмейстера Петербурга. Через 3 года он возглавил общий отдел в Министерстве внутренних дел, заняв второй по значимости пост в важнейшем ведомстве, определявшем внутреннюю политику империи. В 1861 г. он стал управляющим Третьим отделением, шефом корпуса жандармов и служил под началом Долгорукова, затем был губернатором трех балтийских губерний и начальником Рижского военного округа.
Заняв кабинет начальника Третьего отделения, Шувалов приобрел огромное влияние. Современники прозвали его Петром IV, намекая на почти царские полномочия шефа жандармов. Без сомнения, император предоставил Шувалову всю полноту власти по той причине, что не чувствовал себя в безопасности.
