— Не, ну, раз не в твою, значит, в его. Третьего не дано.
— Ту самую! Местечко выбрать, деревце там красивое, под которым одну дурочку с гормонами зарыть.
— Не болтай! Он мне теперь по гроб жизни должен! Раньше, как дурак, на стенки прыгал, а теперь всё у него наладилось. Никакого, прости, Господи, спермотоксикоза. Кровь циркулирует свободно и ничего нигде не застоялось. Заметь, благодаря мне!.. Так чего ты дома, объясни?!
— Проснулась и уехала. Чего там вылёживать? Такси?
— Тань, давай не начинай, ладно? Итак тошно.
— И раньше иногда. А теперь ещё и стыдно. Причём, всё время.
— За что тебе стыдно? Ты его изнасиловала или жениться предложила? За что стыдно-то, Ир?! Ну, не хочешь смотреть на вещи здраво, представь тогда, что ничего постыдного: взрослые люди. Встретились, переспали… Обычное же дело, Ир!
Глава 24. ИРИНА— Шкалик, после пары, задержись, пожалуйста. Обсудим твоё поведение.
О как! Мы теперь не просто, загадочное для всех остальных, «задержись», мы теперь сразу перед всеми отчитались и о цели, тсзать, задержания. Чтоб, не дай, Бог, кто-нибудь себе профессорские жадные поцелуи не вообразил!
Вот только, Сергей Петрович, Ваше это «пожалуйста» из контекста совершенно выбилось. Такой весь грозный из себя Большой Начальник. Вершитель судеб. И вдруг, какое-то нелепое «пожалуйста». Что с Вами, Барин? Отродясь Вы меня такими нежностями не баловали-с…Ещё и на публику…
А он, кстати, даже ответа не ждёт! Отдал распоряжение, и о своём, о Важном. Сколько будет три, плюс, два… А я, вот, может, не могу! Да, профессор, и так бывает. И у кого-то из простых смертных бывают срочные дела. На Ваш формат, конечно, пустяки, но нам, червям, вполне себе что-то весомое. И да, я тут дивану обещала рандеву. Он будет, бедный, ждать, проверять часы, в угол плакать. Я никак не могу его подвести! Так шо, звыняйтэ, бананив нэма. В смысле, обломись, профессор!
Звонок. Первой юркнула за дверь, и дёру… Да, я сбежала. Вот такая я, не знали? «Люби меня такой, как есть: принцессой или горничной», товарищ прЫнц. А не нравится, кому и кобыла — невеста. У тебя, заметь, ещё не худший вариант.
* * *
— Алло, Ирина! Что за шутки?! Ты где?
— Практически, к дому подъезжаю — показался знакомый фонарь. Аптека, правда, затерялась. Наверное, ещё не построили, дармоеды… Как-то с задержкой Вы, смотрю, спохватились. Спустился вниз, похлопал по карманам: «Ах, батюшки! Я кое-что забыл»?
— Я, дурак, подумал, ты меня ждёшь у машины домой ехать.
— А я вот, видите, как-то доехала без Вас..
— Я думал, мы — ко мне…
— С чего вдруг?! Вы меня не звали, но я случайно догадалась напроситься?
— Ир, ну, что ты опять, а? Ты почему ночью сбежала?
— Во-первых, не ночью, а, почти что, утром. И не сбежала, а проснулась и ушла. А во-вторых, решила просто не обременять. Да и на яйцах Ваших хотела сэкономить. В прошлый раз, поди, мою порцию выкинуть пришлось? Или на меня в тот раз итак не рассчитывали?
— В прошлый раз — это было в прошлый раз. Я же извинялся! А ты простила.
— Дайте-ка подумать… Как-то ОДНАЖДЫ извинялись, да… Точно! Помню! За «шлюху» извинялись. Хм, так Вы меня тогда, значит, на ход ноги ещё и шлюхой обозвали?! Ах, жаль, я не слыхала. Какая бы сладкая была вишенка на торте к чудесным проводам.
— Я понимаю, тебе приятно, когда я такой весь раздавленный и несчастный. Что ж… Наслаждайся!
— Вы меня нечаянно с собой, Сергей Петрович, спутали. Не я из нас имею привычку унижать других. Я, кстати, ещё и потому вчера уехала — чёт подумалось: Вам опять придётся мне какую-нить лекцию поучительную читать. Тужиться, обороты придумывать. А тут бац! — как удачно: я и старый материал прекрасно помню. Прям зазубрила назубок. Ты мне НИКТО!!! И я тебе никто! И никогда не будем! Понял? Секс — это просто секс. К тому же, такой обыденный. Хочешь, поблагодарю?
— ОБЫДЕННЫЙ???!!!
* * *
— Ирка, ну чё ты, как?
— Хреново, Танюш, хреново… Хорошо хоть завтра никуда не идти. А то у меня прям во всё лицо с утра будет: здравствуй, чукча, Новый год… Я уже и сейчас почти ничего не вижу.
— Солнышко, тебе завтра очень даже «куда идти»! Мы тебя к себе ждём! Я тебя в таком состоянии не оставлю!
— Не, Тань! Точно нет! У меня, подозреваю, ещё вагон соплей в запасе. Не хотелось бы на дорогу прерываться. Боюсь, не успею все истратить.
— А в воскресенье? Давай в воскресенье! Я тебе «Орловский» тортик испеку! Будем звать Вадика Сергеем и избивать тортом. Точно, а?
— Спасибо, Танюш, но точно нет. У меня в воскресенье с Владиславом тет-а-тет назначен. Не могу отменить. Нехорошо, как-то, человека обнадёживать и на разговоры вдохновлять. Скажу, так, мол, и так. Извините, не сложилось. Чесгря, я его уже видеть не могу.
— Может, не спеши? Карман же не тянет. Как ты тогда будешь опять совсем одна?
— Ага, а сейчас я, вроде как, с компанией. Не волнуйтесь, Владислав, пока не дослушаю аудио про все перипетии Вашей мамы, Вы меня не потеряете. Напомните, на чём последняя серия закончилась?
— Ну, да, если так, то ты права. Нервничаешь?
— Нет пока. Всё в порядке очерёдности. Я ещё за Сергея не отстрадала…
* * *
Вот какой дурак, скажите мне, придумал водить девушку в ресторан средь бела дня?! Ни тебе синяков под глазами прилично замазать, ни искусанные губы толстым слоем помады загримировать. Мы, девушки, любим приглушённый тёплый свет и невнятные блики фонарей! Мы под такой рампой расцветаем. Маним. Интригуем…
А ты, Владик, непростительный дурак! Не хотел, чтоб тебя манили и расцвечивали, вот и получай! Маме потом расскажешь, какая и в этот раз неблагодарная коза повстречалась. Всё тебе, Владик, по-жизни, не везёт. С мозгами не везёт, смирись! Попроси, чтоб мама новых наварила. А то эти уже — прям в кисель.
Ох! Вот это ухаб с колдобиной на моём воскресном девичьем пути!
Профессор, а что Вы здесь делаете? С дяденькой незнакомым обедаете? Это хорошо, что с дяденькой. Тётенькам за последним столиком так намного спокойнее. Не то, что бы, тётеньки ещё на что-нибудь надеялись, но дело принципа!.. Что, увидели-с? Добрый день, Сергей Петрович, добрый день! Низкий поклон и наше Вам с кисточкой! Встал. Подходит…
