вам тут делать нечего.
В глазах Рейнольдса мелькнуло удивление, но сержант промолчал.
Погрузку закончили в полседьмого. За десять минут до этого Вася снова обратился к пленным:
— Пока мы не уедем и еще полчаса сидеть здесь и не шевелится. Кто встанет — пристрелят снайперы. После — свободны и вольны идти куда угодно.
По толпе прокатился вздох облегчения.
— Но если вы еще раз возьметесь за оружие, на вас падет проклятие Супая![iii] Это обещаю вам я, инка Тупак Амару!
Кое-кто украдкой перекрестился, остальные склонили головы.
Последний джип покинул Тарату ближе к семи, оставив за бортом пепелище с уцелевшим лагерным флагштоком, на котором колыхалось черное знамя с красным андским крестом.
***
Сразу по возвращении на главную базу, пока разбирали и складировали добытое, Че и Вася засели за послание из Санта-Круса. Неизвестный автор, судя по всему, высокопоставленный офицер, намекал на недовольство кадровых армейцев президентом и новым командованием после смещения генерала Овандо, и предлагал сепаратные переговоры.
— Что думаешь, chico?
— Среди военных есть разные люди, возможно, кто-то и способен на такое, — раздумчиво протянул Вася. — Тем более Санта-Крус всегда фрондировал против Ла-Паса.
— Было бы здорово устроить небольшой переворот, но это может быть липой.
— Угу, написать можно что угодно. Вот если бы они сделали нечто в нашу пользу, после чего уже не отыграть назад…
— Знаю! — вдруг улыбнулся Гевара. — Пусть они передадут тысячу винтовок рабочей милиции!
— Класс! — Вася на радостях хлопнул старшего товарища по плечу. — В любом случае мы в выигрыше!
— Тогда пиши ответ. Согласие, винтовки и пусть присылают на переговоры не меньше чем полковника, а то знаю я этих "свободных офицеров«.[iv]
Закончив с писаиной, касик навестил Габриэля — укусы нагноились и Моро, врач-кубинец, запер его до утра в импровизированный госпиталь.
— Все в порядке, парень, — улыбнулся бледный парагваец, — этот коновал вычистил раны и обколол меня антибиотиками. Через недельку буду как новый. Ты лучше скажи, что там наш человек в Тарате?
— Пока не знаю. Во время боя его контузило, он оставался в амбаре с остальными пленными, надеюсь, скоро выйдет на связь.
— Ну, хорошо, если так.
Он поговорили еще о добровольцах их рейнджеров, которых надлежало раскидать по разным лагерям под надзор и если они выдержат испытательный срок, использовать как инструкторов.
Подсчитав трофеи, Римак испытал хозяйственный оргазм — тысяча винтовок! ботинки! пулеметы! аптечки! снаряга! форма! патроны штабелями ящиков! компасы! мины и минометы! часы! гранаты! фонарики! Несколько омрачал радость приказ отдать все маузеровские патроны, винтовки и пулеметы под него рабочей милиции, но все равно, добытого было столько, что глаза разбегались, а руки непроизвольно загребали воздух. Вася же больше всего кайфовал от добытых на складе радиостанций PRC-25 — пяти в автомобильном исполнении и восьми носимых. И пусть половина из них покоцана взрывами, на крайний случай пойдут на запчасти, зато с остальными можно резко поднять управляемость в бою! Черт с ней, что она весит шесть кило — это пустяк по сравнению с возможными выгодами!
Почти такую же эйфорию штабных быстро обломал Че, напомнив о косяках и потерях, в особенности его внимания удостоились оба устроивших затор водителя. Но все равно, Хоакин, Катари, Искай, Габриэль — все радовались. В конце концов Гевара обвел всех суровым взором и скомандовал:
— Прошу всех встать.
Штабные, недоумевая, поднялись со скамеек.
— За успехи в планировании и проведении, а также за героизм на поле боя произвожу Тупака Амару в команданте.
С этими словами Че достал из кармана две вышитых на черно-красных ромбах звездочки и пристроил их на плечи оторопевшему касику.
«Ну офигеть теперь. Команданте в двадцать пять лет, вряд ли моему здешнему телу больше».
— Качать команданте! — первым опомнился Инти.
Васю со смехом выволокли наружу и принялись подкидывать под изумленными взглядами партизан. Взлетая вверх, он ощущал легкое головокружение и хохотал, нелепо взмахивая руками и ногами. Когда качание закончилось, его чуть было не уронили на землю, но удержали, а стоило выпрямиться, подошел и обнял Че:
— Береги себя, chico, нам еще брать весь континент!
И сильнее головокружения ударила мысль о том, что все это происходит 9 октября 1967 года, в день, когда вот этот патлатый чувак со смеющимися глазами и редкой бороденкой был расстрелян в Ла-Игере…
Вася обнял Гевару.
— Не боись, abuelito, мы еще дослужимся до маршалов!
[i] Gooks on the trees! — «Гуки на деревьях!», стандартная вьетнамская бояка.
[ii] Мамако — Crax fasciolata, гололицый гокко, прославлен Джеральдом Даррелом под именем «Кутберт» в книге «Три билета до Эдвенчер»
[iii] Супай — бог смерти и подземного мира у инков
[iv] Че намекает на многочисленные заговорщические организации младших офицеров по всему миру.
Глава 7 — Знакомство с генералом
Формально октябрь в здешних краях — весна, но климат тут как эмоции Чака Норриса, почти без изменений. Проснешься утром и не разобрать, что за сезон, разве что зимой посуше, а летом потеплее, градусов на пять. Но если не нравятся стабильные плюс пятнадцать и хочется встречи с колотун-бабаем, то вон встают пики Западной Кордильеры. Стоит забраться повыше и будет натуральная высокогорная тундра, где спокон веку индейцы вымораживали влагу из собранного картофеля. Или там же, даже не забираясь высоко, дождаться сильного ветра и настоящего мороза, минус двадцать запросто. Холодно? Поверни на восток, где склоны плавно переходят в долины Рио Ичило и других бесчисленных речек, несущих воды среди влажных тропических лесов к саваннам Орьенте и Санта-Круса и дальше, к великой Амазонке. Причем что до мороза, что до жары — километров сто по прямой, а тут, в середке, на плоскогорье, почти всегда одно и то же.
Комарапа выглядела в точности как и в первый день знакомства — пыльный бедный городок с высоким статусом «центра провинции», который подтверждала единственная асфальтированная улица. Те же люди, та же терракотовая черепица, те же рассохшиеся двери и выщербленный саман. Даже полицейский, мывший машину во дворе участка, похоже, был тот же самый Сото — но как следует разглядеть из джипа толстяка Вася не успел.
Он вышел из машины за два квартала до Escuela Santa Rosa de Lima и отправился знакомым путем в школу — ее так и не открыли после отъезда Исабель. Искай вышел вместе с ним, но двинулся в другую сторону, проверять группу поддержки.
Встречу согласовали неделю назад и выбрали именно Комарапу, городок как раз посередине между партизанским краем и Санта-Крусом, ни нашим, ни вашим. Тогда же решили и про
