Книга На реке - Юлия Крюкова

волнует, каких конфет в подарке окажется больше – шоколадных или карамелек этих дурацких. А все уже свершилось. Испытание славой и общественным признанием не состоялось. И состоится ли в будущем – неизвестно. Потому что те, кто показывает язык и обливаются компотом – сидят на стульчике, а яркая, послушная, артистичная Любочка читает стишок! Вот увидишь, ей потом и в школе доверят, и грамоту дадут, и в характеристике укажут, она поступит в театральный институт, станет знаменитой артисткой и снимется в жутко дорогом блокбастере. А тебе билета в кино не достанется. Так что запомни: компот – только в себя! И за языком следить не забывай.

А потом, разумеется, школа! Купят тебе ранец, будет на нем веселый заяц нести карандаш. Или Гарри Поттер на метле лететь. В моем представлении, заяц, конечно, лучше, человечнее как-то, его хоть съесть можно. А с Поттера этого чего взять? Мало того что колдун, так еще и иностранец! Хотя, конечно, вот этого конкретного зайца лучше не есть: он и с виду милый, да и нарисованный. В общем, будет тебе ранец. Или рюкзак. А в нем куча полезных вещей: штангенциркуль, транспортир, динамометр, фломики, конечно, 24 цвета, ну и альбом для рисования – это само собой. И вот послушай меня сейчас внимательно: если планируешь стать хорошим человеком, не вздумай заснуть над «Муму»! В этой книжке рассказывают, что такое праведный гнев, в жизни может пригодиться.

Еще обычно в это время случается первая любовь. Полезная в целом штука. Ну, там, знаешь, томленье чувств, тренировка сердечной мышцы, воображение развивает, поэтические способности. Ну, что еще? Может, подраться из-за нее придется пару раз, это тоже не без пользы, вдруг да и боксером станешь, Мухаммедом Али, ага. И в школу, опять же, хочется ходить – она же там. Сидит на соседнем ряду, делает вид, что не догадывается, как ты на нее смотришь. Имей в виду – догадывается. И на переменке с подружками если хихикает – это точно над тобой! И учись, как следует, обалдуй, тебе еще в институт поступать!

Про разбитое сердце еще надо сказать. Да ты не дрейфь, это просто образное выражение. Это когда ты увидишь, что эта выдерга с косичками с пацаном из параллельного класса в кино пошла. Ерунда, в целом переживешь. Бывает, что и сильно переживают, не без этого. Но, знаешь, я тебе скажу – это еще не конец света. Конец света – звезда «полынь», конь бледный и оркестр ангелов-трубачей, хотя тебе рано еще об этом. Короче, я чего сказать хочу: ты переживай, но не отчаивайся, вот это самое главное. Ты держись там, договорились? Пойми: все не зря, усек? Это тебя жизнь тренирует – ты вот не знаешь еще, а она, между прочим, лучший тренер. Если стараться будешь, глядишь, к нам в команду попадешь, ребята у нас хорошие. Чего щуришься, не веришь? Да ты хоть на меня посмотри, сижу тут с тобой, разжевываю тебе, а меня, между прочим, другие люди ждут!

Да, и еще: ты по поводу 33 лет не заморачивайся особенно. Это ж не у всех так болезненно проходит. Ну ладно, пора мне. Мамка твоя проснется сейчас. Ты уж подожди, пока батя с работы вернется, не торопись, успеешь еще навидаться. С наступающим днем рождения, что ли? Ну, бывай, увидимся еще. Ты потом как к нам засобираешься, не переживай, я тебя встречу. Хотя тебе рано еще об этом. Ну, все, давай, удачи!

Самая горькая правда

Уже далеко ушли сорок дней, а девять дней ушли еще дальше, но в Андрюху еще продолжали вливать водку. Все думали, что он уйдет туда, следом за светловолосой девушкой, которой пошло бы колкое, звенящее, леденящее язык имя маленькой феи Динь из сказки о Питере Пэне. А он пил, спал, снова пил и опять спал. Все это время его не оставляли друзья. Они сидели за столом, ели, курили, пили – от дыма уже было трудно различать лица. Они защищали его от одиночества.

Никто не услышал звонка в дверь. Его почувствовали, как удар коленом между лопаток, в груди повисла холодная, противная пустота. И вот она здесь. Она приходит почти каждый день и стоит перед столом, вперив шальные глаза в Андрюху.

– Это ты виноват! Ты! Из-за тебя ее нет! Веселитесь? Пьете? Так-то вы ее любили? Суки!

Это мама маленькой феи. Она обвела всех грустными глазами побитой собаки. Ей ответила тишина. Тогда она дернула за рукав Андрюху:

– Проводи меня домой.

Она выглядела совсем усталой, голос у нее надломился, вся она как-то ослабла и обмякла.

– Конечно, – тихо ответил он.

Теперь им нечего было делить. Он набросил плащ и вышел на улицу вместе с этой усталой женщиной. Небо затянули мягкие тучи, моросил дождь – необыкновенный дождь этого города, такой серо-голубой, обволакивающий, сонный. Шаги гулко отдавались в пустоте дворов, и женщина цепко держала Андрюху за рукав. Они вошли в сумрачный подъезд, и мама маленькой феи долго звенела в темноте ключами. Наконец, распахнув дверь, она сказала:

– Входи.

– Да нет, меня ждут.

– Входи, входи, – она мягко подтолкнула его в плечо.

На кухне она долго резала колбасу. Она оказалась немного пьяна, это не бросалось в глаза, пока она кричала там, в той квартире, а здесь она ходила пошатываясь и уже дважды порезала палец.

– Я давно развелась с мужем, понимаешь? – это свое «понимаешь» она произносила очень проникновенно и все время заглядывала в глаза. – Очень давно. Водки хочешь?

– Давайте.

Она разлила водку по рюмкам, поставила на стол колбасу и хлеб. Он ел, пил, слушал ее надломленный голос и жевал давно потухшую папиросу.

Маленькая фея умерла внезапно. И хотя он понимал, что смерть может прийти рано или поздно, это произошло именно так. Потому что маленькая фея умерла сама.

– Я давно развелась с мужем, – сказала женщина уже, наверное, в сотый раз, – оставайся у меня сегодня.

Он ошеломленно взглянул на нее и… ушел утром, когда шаги гулко отдаются в пустых еще дворах. Он шел от мамы маленькой феи, которая пила у него чай за день до смерти. Он шел утром. И это – самая горькая правда.

Поза «Гудермес»

Что Наташа знала о войне? По справедливости сказать – ничего. Ее отец отслужил два года в Монголии, и был он там, кажется, не то связистом, не то радистом… Он научил ее выстукивать на столе сигнал SOS –