class="stanza">
Я послушалась голоса тайного:
Коль бессильны все чары недобрые,
Так поможет мне сила небесная,
Сила Божия!
Целый год я молилась и плакала,
Разодрала одежды волшебные
И надела вериги тяжелые
На младую грудь.
– Слава Богу на небе и мир земле!
Вот настало и утро желанное, –
Расцвело в моем садике деревцо,
Все покрыто цветами душистыми,
Белоснежными.
На востоке заря занималася,
Ярко вспыхнуло небо лазурное…
Вижу, едет опять мой возлюбленный
На коне своем.
И смутилася я, и запряталась
За моим расцветающим деревцом,
За цветами моими душистыми,
Белоснежными.
Лишь подъехал поближе возлюбленный –
Приглянулось ему мое деревцо,
Начал рвать он цветы белоснежные…
И нашел меня…
– Есть ли счастье на свете сильней любви?
Распустила я волны волос моих
И закрылася ими от милого,
Но не скрылись вериги тяжелые
От очей его.
Наклонился ко мне мой возлюбленный,
Приподнял он забрало железное,
И увидела я лучезарный лик
Неземной красы!
Взял мой милый тогда меня за руки,
Крепко к сердцу прижал и промолвил мне:
«Ты теперь мне милей света белого,
Я люблю тебя!»
Посадил он меня на коня к себе
И щитом золоченым прикрыл меня,
И умчал меня в даль недоступную,
В свой чудесный край…
– Слава тем, чья любовь побеждает смерть!
Сонеты
Сонет IV
С томленьем и тоской я вечера ждала
И вот сокрылся диск пурпурного светила,
И вечер наступил, и синей дымкой мгла
И горы, и поля, и лес заворожила.
Желанный час настал… Но светлые мечты
Не озарили счастьем грудь мою больную;
Одна, при виде тайн вечерней красоты,
Еще мучительней томлюсь я и тоскую.
Как хорошо вокруг… Зачем же грустно мне?
Должно быть, счастья нет ни в розах, ни в луне,
Ни в трелях соловья, ни в грезах вдохновенья,
Должно быть, есть другой могучий талисман, –
Не бледная мечта, не призрачный обман,
Но жизни вечный смысл, и цель, и назначенье.
1890
Сонет V
В святилище богов пробравшийся как тать
Пытливый юноша осмелился поднять
Таинственный покров карающей богини.
Взглянул – и мертвый пал к подножию святыни.
Счастливым умер он: он видел вечный свет,
Бессмертного чела небесное сиянье,
Он истину познал в блаженном созерцанье
И разум, и душа нашли прямой ответ.
Не смерть страшна, – о, нет! – мучительней сознанье,
Что бродим мы во тьме, что скрыто пониманье
Глубоких тайн, чем мир и чуден и велик,
Что не выносим мы богини чудной вида,
Коль жизнь моя нужна – бери ее, Изида,
Но допусти узреть божественный твой лик.
1891
Сонет V
В святилище богов пробравшийся как тать
Пытливый юноша осмелился поднять
Таинственный покров карающей богини.
Взглянул – и мертвый пал к подножию святыни.
Счастливым умер он: он видел вечный свет,
Бессмертного чела небесное сиянье,
Он истину познал в блаженном созерцанье
И разум, и душа нашли прямой ответ.
Не смерть страшна, – о, нет! – мучительней сознанье,
Что бродим мы во тьме, что скрыто пониманье
Глубоких тайн, чем мир и чуден и велик,
Что не выносим мы богини чудной вида,
Коль жизнь моя нужна – бери ее, Изида,
Но допусти узреть божественный твой лик.
1891
Под небом Эллады
Гимн Афродите
Веет прохладою ночь благовонная
И над прозрачной водой –
Ты, златокудрая, ты, златотронная,
Яркою блещешь звездой.
Что же, Киприда, скажи, светлоокая,
Долго ль по воле твоей
Будет терзать эта мука жестокая
Страстные души людей?
Там, на Олимпе, в чертогах сияющих,
В дивном жилище богов,
Слышишь ли ты эти вздохи страдающих,
Эти молитвы без слов?
Слышишь, как трепетно неугомонное
Бьется в усталой груди?
Ты, златокудрая, ты, златотронная,
Сердце мое пощади!
1889
Легенда желтых роз
Мы на холме священном расцвели,
Под тенью мирт; меж наших кущ, в пыли,
Рукою времени безжалостной разбиты,
Лежат развалины: здесь прежде чудный храм
Воздвигнут был в честь юной Афродиты, –
Приют любви и смертным и богам,
Где голуби Кипридины, воркуя,
Не заглушали звуков поцелуя,
И не смущал бряцанием цепей
Влюбленных пар суровый Гименей…
И мы росли, мы пышно увядали,
Мы алым цветом взоры восхищали,
И цвет наш – означал любовь…
Но раз к порогу мраморной святыни
Пришла красавица, печальна и бледна;
С осанкой царственной и поступью богини,
Приблизясь к храму, молвила она:
«– Сюда, к жилищу граций и харит,
Пришла и я, истерзана тоскою…
Здесь все блистает радостью одною,
Все о любви, о счастье говорит…
Вокруг меня повсюду розы, розы!..
Завидую вам, милые цветы:
Вы счастливы… Богиня красоты,
Тебе несу моления и слезы…
Пойми меня… я гибну… пощади!..
Перстами дивными коснись моей груди…
Ужель навек мои умчатся грезы,
Как сладостный, как мимолетный сон?
И не поймет, и не узнает он,
Как я… Сильней благоухайте, розы,
И заглушите сердца стон!..»
Так говоря, она смотрела вниз,
Где на ристалище, луною освещенный,
Меж сверстников, прекрасный как Парис,
Стоял Тезея сын. Борьбою увлеченный,
Метая диск искусною рукой,
Не видел он в игре своей беспечной,
Как чей-то взор с
