class="empty-line"/>
Рука дрожала, но удар врагу пришелся прямо в пах
И, храбро дравшийся детина, был выпотрошен как рыбина.
Забилось тело как в тисках последнего из игроков,
Едва державшись на ногах, взяв золото, я был таков…
Ну что, немтырь? Прознал о тайне? Так чокнемся вином, ужо!
Бокалом стукну о стекло, в тебя я верю, как ни кто.
(Коли услышал, не расскажешь, а коль увидел, не покажешь.)
Ты ж просто зеркало. Ничто!
2013г.
Дорога до Губаря
Где солнце мерцает в Кубани свечой
А путника степь одурманит мечтой,
Где грозный закат разжигает зарницы,
А ветер волнами вздымает пшеницу,
Где красным мундиром Скалистый хребет
В канун предвечерья, играя на Солнце,
Искрится браслетом своих эполет
И средь облаков видно неба оконце,
Там средь паутины звериных путей
Тропа потаенная зайцем петляет.
Лишь избранный дьявола знает о ней.
Отшельника дух там теперь обитает.
Какую загадку тропа стережет?
О том лишь строптивый Тегинь
у Подгорной, где мельницы остов,
водой затопленный, сто лет уж гниет,
Тебе в час вечерний рассказ напоет.
Кровавую тайну хребет бережет.
Здесь, в дебрях Кавказа под сенью лесов
Бандитская балка скрывала воров.
Здесь замысел злобный отшельник ковал,
Он знал что, меж рек говорливых и скал
Где смерть и жестокость танцуют свой бал,
С шелками, оружием, златом с Востока,
Араб караван свой нагруженный гнал.
Беда поджидала торговца в пути,
От пули разбойника вряд ли уйти.
Глаз острый, на сердце направлена мушка,
Гром выстрел упрятал в раскаты свои,
А дождик смыл кровь, расшумелись лягушки
Озноб бьет разбойника, руки чужи.
Добычу надежно припрятав от взора
Разбойник, достатка мечтой одержим,
Не зная стыда, опасаясь позора,
Ужом пробирался к воротам своим.
На злато чужое тать мельницу строит,
Дом полная чаша и дети сыты,
Моля о прощении, тать мягко стелет,
А черная мельница мелет и мелет,
Не раз уж с деревьев слетали листы.
Забылось убийство, доходы росли
И в честь Губаря ту тропу нарекли,
Где шумной толпою, пшеницу собрав,
Крестьяне к помолу рекою текли.
Но Бог шельму метит.Здоровья бандюги
Болезнью простудной пробиты щиты,
И смерть словно вой дикой северной вьюги
Один на один стала с вором «на ты».
Вот так отплатило пробитое сердце,
Но быль неплохая, хоть верьте – не верьте.
2014г.
Простишь
Горишь! Такое мне знакомо.
Я сам однажды умирал…
И много раз, углей тех кроме,
когда чужое обирал.
Но те разы, поверь, пустое,
с большой натяжкою пожар.
А тот единственный – святое,
когда весь ангелом дышал.
Такое нам дано устройство
сгореть однажды навсегда.
Всё после – просто беспокойство.
Так, ядовитая бурда.
Горишь? Махни на всё рукою.
Сгорай до пагубных углей.
Боль этой раны время смоет,
забьётся сердце холодней.
Потом, как многие, ты станешь
чужое тайно обирать,
и новичку обман подаришь,
заставив тоже умирать.
И мне простишь обмана прихоть,
испивши сладкого вранья,
хоть редкий раз подушку тихо
проплачешь в ночь, луну кляня.
Ту, что свидетелем невольным
грехопадения была
и ту, что свет утихшей болью
в такие ночи пролила.
Так полыхай недолгим маком;
В мёд майский вкусом эта смерть;
И знай, обманщик тоже плакал
Туманом золотистых верб.
2015г.
Я любил
Месяца презренная улыбка,
Тусклых звезд прощальная роса…
Гладь реки подернутая зыбкой,
И рассвет с туманом обнялся.
В тишине сиреневая дымка,
Спят слова, что так и не сказал.
А в груди горит и бьется шибко,
Только взор твой холоден, а жаль.
Я любил, а ты в любовь играла
И теперь сухой отводишь взгляд,
Ты нема, как черный блеск опала,
Я, как побуревший лист измят.
Нет в тебе ни пылкости, ни жара,
Не знаком тебе любви угар,
Ты к обману яду подмешала,
Я же думал, что с вином бокал.
Месяца ехидная улыбка,
Звездочек предательских роса,
Что-то слезы горло давят шибко,
И рассвет щипаться принялся.
2015г.
Спотыкался весь вечер
Спотыкался весь вечер о солнце,
В полночь сел отдохнуть на луну…
Я сегодня напился до «донца»
И к калитке твоей не приду.
Я не буду орать хрипло: – Даша!
И штакетник прогнивший ломать,
И проснувшись от шума, мамаша
Бузотёра не станет ругать.
Под крушиною хрупкой, озябший,
В сочных травах фальшиво спою
И накидкой, туман подгулявший,
Утром смочит рубаху мою.
А когда, я похмельем разбитый,
В дом скрипучий устало ввалюсь
То, блюя над измятым корытом,
Над собой от души посмеюсь.
2014г.
***
Запылала ты зарницей.
Только не расплавить льда
Лет, когда немногим тридцать
Стыла в холоде вода.
Лет, когда давно не снятся
Встречи с милой у пруда,
Где такому чувству взяться,
Чтобы вновь попасть туда?
Но, что льнешь улыбкой светлой,
Что бросаешь липкий взгляд
Сердцем ближе я за это,
И больной душою рад
Так что лей собою пламя.
Лей, как соты теплый мёд.
Вдруг брыкаться сердце станет,
Вдруг застывшее спугнёт.
И тихонько, неторопко
Стает застаревший лёд.
У едва приметной тропки
Травы, крадучись, зальет.
Скроет талою водою
Комли плачущих берёз,
Обвенчая нас с тобою
Звоном капающих слёз.
2015г.
Только так
Много жизнь просыпает, много.
Да не многое свяжет взять.
Пособьёшь, намозоля, ноги.
Отболеешь, сотрёшь опять.
Изомнёшь до нытья загорбок
Будто лямкой плечо бурлак.
