спросил Геннадий.
–А оттуда. Ты посмотри на жару никакой реакции, ни капельки пота. На улице под тридцать давит, а эта птица – говорун, в костюме при галстуке, шляпе и застегнут наглухо. У него же все сопреет.
35
– В – первых у него язык, как вентилятор работает, воздух внутрь загоняет, для обдува. Во-вторых, ширинка у него расстегнута для проветривания, просто под пиджаком не видно.
–Ага, а из задницы шланг выведен в ботинок, тоже под штаниной не видно,– предположил Валентин.
Рядом стоящие, засмеялись. Взводный не оборачиваясь, из-за спины погрозил кулаком.
Разговоры смолкли. Вдоволь насытившись, часто повторяемыми «направляем, доверяем, выполняем, одобряем». Наконец-то дождавшись их окончания, рота на это отреагировала раскатистым троекратным «ура». Затем последовала команда «по вагонам», которую личный состав роты выполнил с огромным облегчением.
И хотя «ветеран жатвы» предполагал не такое быстрое отправление. Объясняя это тем, что ротный с приезжим «сусликом» еще должны дернуть на «посошок», Эшелон, через полчаса дернулся, и, стуча на стыках, стал набирать скорость.
Утомленные событиями последних суток, целинные солдаты, расположились на деревянном настиле. У открытых дверей, навалившись на поперечный брус, остались скучать дневальные, проклиная свою невезучесть.
Деревянный товарный вагон, изделие универсальное. При совсем небольших, минимальных затратах в нем можно возить что угодно и кого угодно. Всего за час, из товарного вагона, он превращается в вагон пассажирский. Для этого на стенки вагона прибиваются бруски, на них настилаются доски: ложись, отдыхай, катись куда положено. Из неоспоримых преимуществ: брус, поперек открытой двери – на обозревание пролетающей местности, и если приспичит, для оправления нужды. Но и конечно для того, чтобы пассажиры, восхищенные красотой и громадностью, мелькающих мимо русских просторов, смогли ухватиться рукой, что не вывалиться из вагона от восторга. Никаких удобств, никаких излишек. Стук колес, природа и пассажир. Зимой холодно, летом жарко. Дешево, практично. Туда муку, сюда цемент, туда свиней, сюда людей. Воинские эшелоны, стараются гонять по ночам, чтоб не засекли «враги-милитаристы» передвижения живой силы и техники. А целинных бойцов, всегда перевозят в режиме глубочайшей секретности, чтоб не выведали враги, наших передовых методов «битвы с урожаем».
А за одно и скрывая их от созревших полей, тем самым обеспечивая внезапность появления бойцов на этих самых полях. Внезапность, неожиданность – залог любой победы, тем более такой желанно – ожидаемой, как в битве за урожай.
Вагон второго взвода, начал пробуждаться, когда солнце уже сваливалось за горизонт. Все чаще звенели кружки о бак с водой, все больше бойцов собиралось внизу.
Когда Сашка спрыгнул со «спального места» на брусе уже «висело» человек пятнадцать. Он, к "удобствам" еле протиснулся, сквозь толпу любознательных.
Выбравшись из вагона, крепко схватившись за брус, приняв все меры предосторожности, чтобы не облить сослуживцев, не нанести вред казенному имуществу в виде штанов, он повернулся спиною к движению эшелона. Пока он осуществлял этот не совсем простой маневр, поезд на полном ходу влетел на станцию. Исправить уже нечего было нельзя. Между людским осуждением и мокрыми штанами, он выбрал первое. В полной красе, с обнаженным мужским достоинством, справляя малую нужду, Сашка смотрел на людей, стоящих на перроне. Эшелон летел через станцию, усиленно окропляя ее, так как проснулся не он один…
Скорей всего, такое развитие событий, было предусмотрено очередной секретной директивой генерального штаба. В – первых, чтобы еще раз надежно пометить свою территорию, а во-вторых, без связи и координат, эшелон всегда можно найти по запаху. Метод надежный, безотказный, известный с давних времен.
36
– Куда летим, никто не в курсе? – закончив свои дела, спросил Сашка, вернувшись в вагон.
– А ты чего? В штабном вагоне катишь, – ответили ему, вопросом на вопрос.
– Я слышал звон, вроде как на Кубань,– поделился кто-то слухом.
– Кубань, это хорошо. Курорт, природа! Вина хоть залейся,– прокомментировал Геннадий.
– А казачки, говорят ядреные, – спросил у него Сашка, отворачиваясь от ветра, чтоб прикурить, – А то скоро армии совсем доведет до ручки.
– Правой, или левой? – засмеялся Генка.
– Попеременно, чтоб мозолей не наставить. В остальном-то, переживать не о чем. Построение, кормежка. Опять построение. Ну, замполит на мозги покапает. Так – то лафа, а вот отсутствие дам, это упущение, – поделился Сашка.
– В прошлом году, нас, семь месяцев катали. Ставрополье, Казахстан, в конце Курская область, – поделился своими «подвигами» Гена-ветеран.
– Да ты чего? Жена же с ума сойдет? – ужаснулся кто-то.
– А коллеги по работе? Соседи по площадке? Сантехника с электриком всегда можно вызвать. Разве оставят без внимания женщину, муж которой, призван на семь месяцев для исполнения своего воинского долга? – «ветеран» прошедший идеологическую обработку в урожайных компаниях, объяснял решение проблемы в масштабах страны,
– Между прочим, святого долга, каждого гражданина, нашей великой страны, – он поднял указательный палец вверх, подтверждая прописную истину, сказанного, – Нас, к Югу везут, а с Югов повезут к нам. Армия, такой огромной страны, как наша, должна быть акклиматизирована к любой ее части. Вы чего? Забыли, что мы все – одна семья. Все мы братья и сестры, других отношений между нами в Союзе братских народов и быть не может. Разве, нам, что– то жалко для друга и брата? Мало того, если какая из «сестричек» залетит, всегда можно обменять дитя, на свое родное. Поняли?
Молодой паренек, с погонами младшего сержанта, молча отошел от бруса, и полез вверх на «спальное место».
– Повязался «узами» похоже, недавно, – проводил его сочувственным взглядом, Геннадий, хотя чем тут поможешь. Баба, она змеюка еще та. Будь ты рядом или за тысячу верст, если ей припрет, ее ничего не остановит. Вот у меня на работе, случай был: напарник у одного в рейс не пошел, в гараже остался, а в тот день, как раз получка была. Он и попросил напарника,– жена дома без денег сидит, будь добр отнеси ей мои деньги. Сами знаете, напарнику помочь, святое дело. Тот после работы пошел выполнять поручение. Пришел к ней и говорит, – твоего – то в рейс оправили, сегодня не будет, вот я и пришел сказать. Ну, жена, конечно, спасибо. Может чайку? Садись, попьем. Выпили по паре рюмашек. Начинает посланник, клинья вбивать, в отзывчивое женское сердце, комплименты рассыпать в чуткие на них ушки. Ах, какая ты аппетитная. На месте мужа твоего, я бы не по рейсам ходил, а припал бы к твоему пышному бюсту, в туалет отойти, и то бы терпел, не ходил, чтоб не отрываться. Затрепетало, задрожало женское сердце. А он дальше продолжает его напрягать. Я говорит, за тот прелестный миг с тобой, готов все
