– Я… я решил искупаться, – запинаясь, сказал он, – но скалы… они оказались накрыты туманом. Мне так хотелось посмотреть на звезды, и я понял, что у меня был лишь один выход…
Она кивнула, ибо всегда понимала его. Одной из граней их стародавней связи являлась любовь к звездам и природе, и какие бы эмоции ни обуревали теперь ею, Румер была готова помочь ему.
– У тебя еще есть такая возможность, – сказала она. – Старые хозяева покинули дом, а новые еще не успели влюбиться в него. Ключ лежит на прежнем месте. Я проверяла на днях, когда выпускала одного из кроликов…
– Все так же заботишься о местных кроликах? – спросил он и потряс головой, чтобы не рассмеяться.
– Да, – ответила она. – Теперь это моя профессия.
– Говори что хочешь, – улыбнулся он, – но мы-то оба знаем, что это твоя страсть.
Правда о том, кем они были сейчас, и кем они были всегда, повисла между ними в прохладном летнем воздухе. С пляжа на холм задувал легкий бриз, и Зеб поежился в своей мокрой одежде. Он не сводил глаз с Румер. Стоя там, недосягаемая и холодная, она все равно казалась ему сейчас совсем девчонкой, и когда ветер задул сильнее, ему нестерпимо захотелось привлечь ее к себе, прижаться, согреться – и исправить ошибки прошлого.
– Майкл с тобой? – спросила она.
– Да. Спит. Набирается сил – видать, утомился притворяться немым всю дорогу.
– Это возраст, – сказала Румер и вздохнула. – Я видела целый класс молчаливых мальчишек…
– А Майкла классы больше не интересуют. Разве сестра не рассказала тебе? Майкл бросил школу.
По равнодушному выражению лица Румер Зебу не удалось определить, знала она об этом или же нет. И общалась ли она теперь с Элизабет? Тут ему оставалось только гадать. Отношения сестер всегда сбивали его с толку. Женившись на Элизабет, он не то что не сроднился с ними, а даже в некотором смысле стал для них чужим человеком.
– Жаль, что так вышло, – сказала Румер.
– Ну, видимо, это наследственная творческая жилка. Зи пробилась на Бродвей и без колледжа за плечами – по ее словам, чересчур формальный подход к обучению запросто может уничтожить левое полушарие. Убить в нас артиста. Поэтому она полностью поддерживает сына.
– Не пойти в колледж – это одно, – резко сказала Румер. – Конечно, если он на самом деле так решил. Но не окончить даже школу…
Густой туман теперь добрался и до вершины холма. Задрав голову, Зеб не увидел ни одной звезды. Но он знал: стоит ему залезть на крышу, как небо откроет для него свои глубинные просторы: он будет слушать шепот созвездий, а они, в свою очередь, помогут ему осмыслить прожитые годы. Он пожалел, что до сентября и начала работы его новой лаборатории было еще два долгих месяца.
Глядя на Румер, он знал, что связывавшая их нить порвалась навсегда. Внезапно у него пропало желание карабкаться по лестнице, выступам дымохода или по плющу, обвивавшему одну из стен его старого коттеджа.
– Хочешь подняться наверх? – спросила Румер, уловив перемену в его настроении.
– Нет, – ответил он. – Это не мой дом. Он больше не принадлежит мне.
Дымку над их головами разорвал луч маяка с Викланд-Рок. Румер проводила его взглядом. Ее глаза были цвета чистого голубого неба. Зеб думал о том, что порой можно было наблюдать за звездами днем, прямо сквозь чистейшую синеву, и в то же время не иметь возможности увидеть их ночью, на том самом месте, где он без памяти влюбился в них.
– Это твой дом, Зеб, – хрипло сказала Румер. – Всегда был и всегда будет. Что бы ни случилось.
Зеб промолчал. Румер пристально смотрела на него, словно пытаясь прочесть послание, которое он боялся отправить ей. А он… он чувствовал, что она окончательно отвергла его: у нее теперь своя жизнь, и она не собиралась тратить время на переживания о прошлом. Уходя, Румер обернулась.
– Зайдешь с Майклом к нам завтра на ужин? Мы с отцом хотели бы увидеться с ним до свадьбы.
– Конечно, Румер. Спасибо…
– Будет здорово снова встретиться с Майклом.
Она зашагала прочь и больше не оглядывалась. Специально ли она это сказала – здорово встретиться с Майклом, но не с Зебом? Он смотрел на то, как она шла по траве к соседнему дому, а вокруг ее ног вились светлячки. В тени у подножия холма, на стапелях возле гаража, покоилась старая красавица лодка Сикстуса. А Зеб по-прежнему стоял у себя во дворе и обдумывал слова Румер.
В одном она ошибалась.
Это был не его дом, уже нет; ведь он сам отказался от него. Свадьба должна была состояться в субботу, то есть через полтора дня. А после этого в его распоряжении оставалось целое лето. Сейчас он чувствовал себя так плохо, что мог бы уехать отсюда и никогда больше не возвращаться. В Калифорнии его дожидалась собственная лаборатория; там он смог бы взбодриться, созвав свою команду. Он привез с собой книги и карты, чтобы начать исследования здесь, но, возможно, это было неподходящее место. Зеб опять задрал голову. Звезд так и не было видно.
Он услышал, как за нею тихо притворилась дверь. Щелчок замка заставил его сердце сжаться в комок. Этот звук был таким знакомым: в те давние времена он слышал его по меньшей мере миллион раз. Он отвернулся и посмотрел на другой дом – зеленый коттедж, в котором когда-то жила его семья.
Он думал обо всех ночах, когда его отец поднимался на крыльцо, ругая пробки на шоссе от аэропорта Кеннеди. Мать советовала Зебу не донимать отца, чтобы тот мог отдохнуть и расслабиться, до того как Зеб пристанет к нему со своими проблемами.
Зеб всегда помнил, что единственным человеком, которого его отец всегда встречал с улыбкой на лице, была Элизабет.
«Здравствуйте, мистер Мэйхью», – прислонившись к их фонарю, говорила она. – «Привет, Элизабет». – «Как полетали?» – «Чертовски утомился. Чтобы прийти в себя, мне нужно срочно искупаться и выпить. А вот чего мне не нужно, так это сплетни о том, что стряслось здесь, пока я летал в Брюссель и обратно». – «Просто я рада вас видеть, – отвечала она. – У меня-то все в порядке!» – «Ха, не шутишь? – говорил отец Зеба. – Ты же вылитая кинозвезда. Кто-нибудь говорил тебе об этом?» – «Только вы, мистер Мэйхью!» – «Вот станешь знаменитостью и будешь всем рассказывать, что соседний старикан первым заметил в тебе талант». – «Вы не старикан…» – «Ох, ну не надо». – «Нет, правда. Я считаю, что миссис Мэйхью несказанно повезло. Выйти замуж за пилота!»
Зеб и Румер сидели на крыше, подслушивая их разговор, а Зеб еще делал вид, что его сейчас стошнит.
– Вот лебезит без остановки, – говорил он. – К чему ей это?
– Она пытается смягчить его ради тебя же и твоей мамы, – хихикала Румер; ее очень веселили удивительные актерские способности сестры. – Она тренируется на нем в использовании своих женских чар.
– Ну, по-моему, он уже готов, – съязвил Зеб. – Еще чуть-чуть, и он пригласит ее на ужин.
