— Катька! — закричала Ирина.
Подруга обернулась и слабо помахала им рукой.
— Мерзавцы! — кипятилась Ирина. — Они увезлиее силой!
— Ну не знаю, — Жанна перевела дух, —кажется, она не слишком сопротивлялась. Могла бы закричать, а она еще ручкойнам сделала.
Вот кто настоящий мерзавец так это бармен.
Бармен оказался легок на помине. Он выскочил из-за железнойдвери и направился к подругам широкими шагами, имея на лице очень решительноевыражение.
— Линяем отсюда быстро! — крикнула Жанна иприпустила по переулку.
Они обогнули дом и нашли Жаннину машину.
— Ужас какой! — сказала Ирина, когда злосчастныйбар остался далеко позади. — Что теперь делать?
— Лично я еду на работу, — процедила Жан,на, — тебя где высадить?
— Что-то я за Катьку беспокоюсь, — призналасьИрина после долгого молчания, — как бы эти африканцы ей чего плохого несделали.
Интересно, в какой части Африки находится странаКот-де-Леон?
— Да какая разница! — отмахнулась Жанна.
— А вот большая! Потому что если она рядом сЦентрально-Африканской республикой, то это очень плохо. У них там в двадцатомвеке был император Бокасса, так он ел людей! Я читала, он даже одногопрофессора математики съел, думал, наверное, что поумнеет!
— Ну, от нашей Катьки вряд ли кто-нибудьпоумнеет, — заметила Жанна, — даже если съест ее целиком.
— Ты с ума сошла! — испугалась Ирина. — Нешути так!
— Ты сама рехнулась! — огрызнулась Жанна. Ну счего ты взяла, что Катьку кто-то собирается есть? Мы же не в Африке!
— Ты сама говорила, что они дикие…
— Это я нарочно Катьку дразнила, — призналасьЖанна.
— Все равно мне как-то неуютно, — призналасьИрина, — имей в виду: если к вечеру Катерина не объявится, я звонюкапитану Матросовой и все ей излагаю! Пускай милиция спасает Катьку!
На том и расстались.
Все произошло так быстро, что Катя не успела даже пикнуть.Только что она сидела одна за столиком, страшно сердитая, и вот она уже вмашине, а рядом кто-то огромный и темнокожий. Машина резко рванула с места,Катю вжало в сиденье, сзади раздавались чьи-то крики.
— Куда мы едем? — робко спросила Катя.
Ответом ей было молчание. Она скосила глаза на своегососеда. Он был коричневый и невозмутимый. Еще он был очень сильный, это Катяпоняла сразу. Кажется, она видела его вчера рядом с африканским атташе.
— Вы везете меня к Люсьену? — оживилась Катя, нососед молчал, как каменный.
Катя пошевелилась и попыталась придвинуться к дверце Соседшевельнул бровью, и Катя испуганно дернулась назад.
Куда они ее везут? Отчего не сказали сразу, для чего она имнужна? Вчера Люсьен был с ней очень вежлив, но ведь она сама сказала подругам,что больше он не станет ею интересоваться, поскольку у нее нет больше еезамечательного панно. А вдруг он подумал, что она его обманула? Вдруг онзахочет мстить? Она понятия не имеет, как у них в Африке полагается реагироватьна оскорбление. Возможно, она, сама того не желая, нанесла вспыльчивому атташесмертельную обиду. И теперь он считает ее своим врагом, оттого и послал за нейсвоих головорезов.
Катерина отстраненно отметила, что сегодня при мысли оЛюсьене сердце ее не замирает сладко, по всему телу не разливается томительноетепло и не хочется плакать легкими светлыми слезами. Плакать хотелось, точнее,не плакать, а реветь от страха. Любовь к африканцу куда-то подевалась.
Машина долго ехала по улицам, от страха Катя совершенноперестала ориентироваться.
Наконец машина остановилась перед высокими железнымиворотами и посигналила. Ворота открылись, и Катя впала в панику. Ей показалось,что за этими воротами ее ждет ужасная смерть. Не зря ее муж, профессорафриканистики, рассказывал ей про людоедов. А вдруг они мстят своим врагампутем их немедленного съедения? Впрочем, нет, успокаивала себя Катя, дляторжественного съедения, кажется, нужно много места, большой котел, долгиепляски под барабаны… Где они возьмут все это в Европе?
От сердца малость отлегло. Машина тем временем въехала водвор и остановилась. Катин сосед вышел из машины и открыл дверцу.
Несчастная поняла, что спасения нет. Просторный двор наводилна страшные мысли. Они тут, за высоким забором, спокойно могут разложить костери петь свои обеденные песни, пока из Катерины будет готовиться шашлык.
— Сейчас же меня отпустите! — истошно завопилаКатерина. — Отпустите меня немедленно, а то я просто не знаю, что будет! Ябуду на вас… Я буду жаловаться в… — она не смогла придумать, куда можножаловаться в таком необычайном случае, и поэтому ненадолго замолчала.
Впрочем, похитители не обращали на ее вопли никакоговнимания. Они втащили Катю в какую-то огромную комнату и застыли в дверях,слегка склонив головы.
Катя перевела дыхание, чтобы собраться с силами и сновазавизжать, и огляделась. То, что она увидела, было так удивительно, что онавообще забыла о своих прежних намерениях.
Комната, в которой она оказалась против своей воли, былавообще не комната, а огромный зал с высоченным потолком и многочисленнымиажурными колоннами. Колонны уходили вверх, как целый лес стройных пальм, и также, как пальмы, разбегались в высоте на множество ветвей, поддерживавших легкийузорчатый потолок. Кроме колонн были в этом зале и настоящие пальмы в огромныхкадках, тоже едва не достававшие ветвями до потолка, были и какие-то другие,незнакомые Кате экзотические растения, покрытые огромными, очень яркимицветами. То ли от этих цветов, то ли от каких-то специальных курильниц исходилсладковатый, слегка дурманящий аромат, от которого у Кати закружилась голова.Пол в зале был выложен многоцветной мозаикой и местами покрыт пушистым ковром.Между колоннами стояло несколько низких диванчиков и глубоких кресел.
В одном из кресел сидел человек. Поскольку кресло стоялобоком ко входу и было очень глубоким, Катя не сразу смогла разглядеть этогочеловека. Только когда ее похитители, почтительно склонившись, проговориличто-то на незнакомом Кате гортанном языке, человек приподнялся и повернулся кдвери.
Катя изумленно ахнула.
Это был Люсьен, атташе республики Кот-де-Леон, тот самыйлощеный чернокожий джентльмен, с которым она познакомилась на собственнойвыставке, а потом провела чудесный вечер в ресторане. Но теперь он выгляделсовершенно иначе!
На Люсьене был надет длинный бордовый шелковый халат,перепоясанный золотым жгутом с кистями на концах. За этот пояс заткнут кинжал вбогато инкрустированных ножнах. На голове атташе красовался парчовый тюрбан своткнутым в него небольшим изумрудно-зеленым пером.
