Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
Как я уже говорила, у меня есть опыт общения с мужчинами, но, вероятно, в данном контексте его было недостаточно.
– Когда ты знаешь, ты просто знаешь, – многозначительно произнесла я, словно могла сказать такое про себя (а я не могла).
Эйлса вопросительно приподняла брови.
– Ну, если сперва у меня были какие-то сомнения, то после их уже не было, – заявила она.
Я рассмеялась.
– Ведь так? – спросила она, глядя прямо на меня и тоже смеясь.
– Но у вас же все удачно сложилось?
Вопрос был слишком личным – ведь она рассказала мне все эти интимные подробности только потому, что боялась обидеть меня. Но поздно: слова уже вылетели у меня изо рта.
– У нас бывают взлеты и падения. Он перегружен. Тяжело вести свой бизнес – это же постоянное давление. Он вложил в него большую часть своих денег. И хотя со стороны это кажется гламурным – выпивать со знаменитостями, но в реальности он постоянно бегает за клиентами, уговаривает их, обхаживает, развлекает. Он только что потерял крупного клиента [она назвала компанию, кажется, сотового оператора или продавца мобильных телефонов], и это его задело. Понимаете, это личное. – Она отодвинула чашку с блюдцем. – Дом обошелся нам дороже, чем мы ожидали, пришлось взять кратковременную ссуду. Все это очень напряженно.
– Я понимаю, новая работа может помочь.
Возможно, это прозвучало двусмысленно, и Эйлса нахмурилась.
– Что вы имеете в виду?
– Вчера вы говорили про собеседование. Как вы думаете, когда вам дадут ответ?
Она все еще выглядела смущенной.
– Вчера?
– Собеседование на работу. Вас еще попросили задержаться.
Мгновение она смотрела на меня в непонимании. Щеки раскраснелись. Она запустила пальцы в волосы и помассировала голову.
– Ах да. – Эйлса сделала глубокий вдох и опустила руку, похлопала себя по животу, словно сдерживая икоту, и покачала головой. – Понятия не имею. В смысле, это было просто знакомство, которое, может, ни к чему и не приведет. А если что-то получится, мне еще придется поговорить с Томом. Нам нужны деньги, но он довольно старомоден, и ему нравится, что я сижу дома. Может, вообще не буду рассказывать ему про поиски работы.
Тревожный звоночек – вероятно, я уже тогда почувствовала, что что-то не так, но не стала ничего комментировать. Мы обе принялись собирать вещи и поднялись со своих мест.
По пути к машине мы молчали. Думаю, нас обеих удивило, как много мы друг другу рассказали, как банальный поход в кафе привел к таким неожиданным откровениям. А вернувшись в реальность, мы вдруг почувствовали себя неловко. Я уже начала беспокоиться о работе – я должна сдавать по тридцать – тридцать пять подстатей в неделю (отдельных значений конкретного слова), а я уже отстала от графика. Когда мы ехали назад, Эйлса упомянула о каких-то бумагах, на которых требовалась подпись свидетеля, так что мы пошли к ней – я поставила свою подпись и указала адрес. Думаю, это имеет какое-то отношение к ипотеке. Мне и в голову не пришло, что речь шла о страховании жизни, да и если бы я это знала, для меня не было никакой разницы. Я помню, что мы немного поговорили о деньгах. Эйлса призналась, что не может обходиться без списков всех дел. Для этого у нее был отдельный блокнот – она показала мне последнюю заполненную в нем страницу, и мы посмеялись над стоящими рядом пунктами «Забрать вещи из химчистки» и «Составить завещание». Некоторое время мы еще обсуждали завещания и согласились, что и правда надо этим заняться. Так что да, думаю, именно тогда мысль о собственном завещании поселилась у меня в голове.
В статье, опубликованной в воскресном номере Observer, говорилось, что требуется восемьдесят часов общения для того, чтобы знакомство переросло в дружбу. В детали там не углублялись. Например, я не знаю, требуется ли беспрерывно говорить в течение часа или дружеское молчание тоже работает. А как насчет времени, проведенного в тюрьме? Когда люди вынужденно находятся в обществе друг друга долгое время. Это считается?
Трудно сказать, когда и каким именно образом началась наша дружба и сколько часов для этого потребовалось, но я уверена, что мы стали подругами.
Когда я вспоминаю тот период, то думаю о зелени, о том, как менялся вид из окна моей спальни, о том, как дома, стоявшие позади моего, все больше и больше скрывались из вида каждый день. Я думаю о белых цветах, о внезапно появившихся приятных запахах, о птицах, каждая из которых пела по-своему. Я не заметила, что зимой их не было, а теперь, когда они вернулись, слушала их каждый день. Я также думаю про ее сад. Вытянув шею, можно было разглядеть, что там происходило: росточки пробивались сквозь землю, цветы распускались на фоне голубого неба, красивое маленькое деревце, которое она посадила не далеко от моего дома, – на нем начали раскрываться почки, и из зеленых оболочек появлялись бело-розовые цветы.
Бывали и неожиданно холодные дни. Если выглянуть в окно, то они казались такими же, как и теплые, – небо голубое, листва зеленая. И только выйдя из дома в футболке, обнаруживаешь, что день лишь притворялся хорошим, и неприятный ветер пробирается сквозь одежду. Агрессивная мимикрия встречается в природе повсюду. Пауки иногда выглядят как муравьи, которыми они питаются, бражники источают тот же запах, что и пчелы, чтобы незаметно проникать в ульи и красть мед, сорняки появляются рядом с похожими внешне садовыми растениями, душат их и вытягивают все полезное из почвы… Мир полон хищников и паразитов, которые умело используют свое сходство.
Каждую среду я занималась с Максом, но иногда приходилось встречаться дополнительно, если ему давали слишком сложное домашнее задание. После занятия мы с Эйлсой обычно болтали за чашечкой кофе или ройбуша. Время от времени она стучалась в мою дверь. В первый раз она снова спросила про деревья позади моего дома: «Есть какие-то подвижки?» Но в следующий раз она пришла с шоколадным печеньем – напекла лишнего, да и Том не любит, когда в доме много сладостей. Иногда она приносила посылку с Amazon, которую ей оставил курьер. Ого, сколько мне всего привозят! Еще одна книга? Вау! Кстати, а с собакой я уже гуляла? Она бы с удовольствием воспользовалась этим предлогом для прогулки, и еще по пути можно выпить чашечку кофе. И я обычно вставала из-за компьютера, надевала на Моди поводок, и мы с удовольствием шли на улицу, независимо от того, выгуливала я уже собаку или нет.
Оглядываясь назад, я понимаю, что такая дружба кажется маловероятной. И теперь я задаюсь вопросом о ее мотивах. Определенно, чувство жалости – один из них. Я обманывала бы сама себя, если бы считала по-другому. Она меня жалела и думала, что взяла меня под свое крылышко. Но она привыкла находиться рядом с людьми необычными, неприспособленными, можно даже сказать – неудачниками – она провела много времени в больницах и, как я уже говорила, у ее матери были определенные трудности. Но я также искренне верю, что ей нравилось мое общество. Я умею слушать, и Эйлса меня интриговала: уже во время нашего первого завтрака в кафе разговор перешел на интересные темы. Также наше общение давало и экспоненциальный эффект: чем больше мы проводили времени вместе, тем более расслабленно она себя чувствовала, и тем больше ее тянуло ко мне. Это относится к дружбе в целом: мы все считаем знакомое безопасным.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 78
