Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
А когда раздражение улеглось, выяснилось, что именно он стал ее спасителем.
– Нет никаких запретов, – сказал доктор Эрикссон на первом же сеансе. – Поскольку расстройства питания не что иное, как расстройство самоконтроля, проблема заключается не в еде, а в предрассудках. Не существует ни хорошей, ни плохой еды. Никакой разницы. Тело само подсказывает, что человеку нужно. Шоколад и брокколи – никакой разницы. Конфеты, сыр, хлеб, вареная треска – можете смело ставить между ними знак равенства.
Глория улыбнулась. Похоже, психотерапевт сам нуждается в лечении.
– А как же калории? – спросила она, постаравшись, чтобы вопрос не прозвучал снисходительно.
– Я уже сказал, не существует плохой и хорошей еды. И калории не существуют. Их нет. Обещаю, Глория, как только ты перестанешь думать, сколько калорий ты съела, медведица оставит тебя в покое. В тот день, когда ты поймешь, что все, на что упадет твой взгляд, имеет равную ценность, ты выздоровеешь. И будешь есть именно то, к чему лежит душа. Сегодня ватрушка, завтра помидор. Человеческое тело устроено так, что оно регулирует само себя. И вес оно тоже регулирует, независимо от сознания.
– Была б у меня дома ватрушка, от нее через полминуты ничего бы не осталось.
– Именно поэтому… – Зигмунд Эрикссон посмотрел на нее долгим взглядом и выдержал паузу. – Давай сделаем так… если бы тебе разрешили есть все и в любых количествах, что бы ты выбрала? Что ты, собственно говоря, хочешь, Глория? Твое самое сильное желание? Что бы ты хотела съесть больше всего?
– Трудно сказать…
– Пирожные? Булочки с корицей? Ириски? Или, может, пицца?
– Пожалуй… пицца, благодарю вас… и побольше. – Глория слегка покраснела. Шутка показалась ей плоской и неуместной.
Но психотерапевт Зигмунд даже не улыбнулся.
– Так зайди по пути в пиццерию. Забей буфет пиццами, любыми. “Маргарита”, “Маринара”, “Грандиоза” – не имеет значения. На какие взгляд упадет. Если будешь знать, что у тебя имеются штабеля пиццы, что хватит и на завтра, и на послезавтра, этого знания вполне достаточно. У тебя не будет потребности съесть все сразу. Еда потеряет сакральную ценность. Голод – совершенно естественное состояние, человек с этим рождается. Почему новорожденный успокаивается, как только мать дает ему грудь? Потому что не знает, что это преступление. Ты, конечно, в последнее время делала много глупостей, но это пройдет. Все вернется в норму.
– Я знаю, чем это кончится, – обреченно прошептала Глория. – Я никогда не перестану…
– Перестанешь. Обещаю, перестанешь.
Она покачала головой. Этот тип не в своем уме.
Зигмунд опять глянул на нее – испытующе и добродушно.
– А что тебе терять?
– Я стану толстой.
– И что? Ты станешь здоровой.
Глория ушла от доктора Эрикссона с брошюрой “Помоги себе сам” в розовой пастельной обложке.
Она решила попробовать. Много ела – и много плакала. И в конце концов наступил перелом. Из литровой коробки с мороженым она положила на блюдце граммов сто – и оказалось достаточно. У меня же еще три коробки. Никуда не денутся. Захотелось картошки – поела картошки. Пай из порея. Самым трудным оказалось научиться не травить себя постоянными упреками. Постепенно, медленно, но верно, научилась прислушиваться к своим чувствам, а не глушить их едой.
И главное – поняла: не надо ждать, что вот, мол, похудею и тогда-то начнется настоящая жизнь. “Твоя жизнь уже здесь, она с тобой, – сказал доктор Эрикссон на втором или третьем сеансе. – Ты заслужила эту жизнь, независимо от стройности фигуры. Ты много сделала и сделаешь еще больше”.
Наверное, у мужчин нет таких проблем. Они тратят энергию на что-то полезное, а не думают с утра до ночи, как они выглядят. Они пользуются отпущенным им временем, чтобы жить.
Сколько раз повторял ей Зигмунд Эрикссон: все люди разные. Мерцающие цифры на весах ничего общего со здоровьем не имеют.
Но тут, как черт из табакерки, выскочил Юхан Сверд, и все покатилось под откос. Даже от его предвыборных плакатов портилось настроение, и она старалась не выходить из дома. Вскоре после его ЖМК-реформы она обнаружила себя перед телевизором с кочаном вареного салата. Ну нет… До нее начало доходить: увольнение с работы спасло ей жизнь. Личная катастрофа обернулась спасением.
Они выкинули ее из университета, потому что она слишком много весит. Рано или поздно мир поймет, что стоит за этим названием – Партия Здоровья. А уж тогда-то Юхан Сверд со своей фирменной Джон-Фицджеральд-Кеннеди-улыбочкой отправится в тюремную камеру. А пока надо выстоять. Во что бы то ни стало – выстоять. Запретили работать с людьми – можно работать дома. Что они могут сделать? Вломиться, отнять компьютер?
От них можно ожидать все что угодно, но они не могут заткнуть ей глотку. Не могут отнять шевелящихся губ. Не могут помешать писать.
Глория отложила на полку роман и начала писать “Хронику текущих событий”. Именно под этим названием полвека назад советские диссиденты издавали свой грозный реестр преступлений власти. Со временем она вновь займется художественной литературой, но Сверд с его бандой перещеголяли самые мрачные фантазии. В конце концов, у нее есть работа. Почему настоящая работа обязательно должна быть кем-то заказана или поручена? Биби, соседка по площадке, рассказывала, как прилепила магнитиком к холодильнику список дел и занятий, чтобы не сойти с ума после досрочного ухода на пенсию. Как будто потребность купить почтовую марку или кошачье питание может заставить кого-то вылезти из постели. Нет, конечно, может – если кошка мяукает ночи напролет.
Замечательная женщина. Она обычно приглядывает за квартирой, когда Глория уезжает на дачу работать над романом. Приходит со свежеиспеченным лимонным пирогом именно тогда, когда Глория ни о чем так не мечтает, как о пироге с лимоном и яблоками. Биби на десять лет старше, но с ней, по крайней мере, можно поговорить. Остальные молча косятся и отворачиваются.
Неправдоподобно громко звякнул дверной колокольчик. Глория вздрогнула. Кто бы это мог быть? Биби никогда не звонит. Детишек, собирающих деньги на школьную экскурсию, после переезда из Упсалы она не видела ни разу. В этом районе Сёдермальма живут люди или до тридцати, или далеко за пятьдесят. Если пара решает завести детей, то не успеют высохнуть чернила на справке о беременности, как семейство уже торопится перебраться в районы поспокойнее – в Хегерстен или Туресё.
Посмотрела на часы.
Сразу отлегло. Посыльный.
Она поправила блузку, пригладила волосы. Сегодня в кои-то веки заставила себя одеться – не все же время таскаться по комнатам в халате. Мягкие хлопковые брюки жмут на животе.
Никак не может привыкнуть. До сих пор кажется неприличным просить кого-то привозить тебе еду. Она может сколотить полку или починить текущий кран, так почему нельзя сходить в магазин и купить все, что нужно?
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
