* * *
Боль в висках напомнила, что она все еще жива. Хильд лежала, скорчившись в узком пространстве… в каком-то узком пространстве. Справа и слева был только черный пластик, а под ней что-то двигалось. Вернее, двигалась она, потому что находилась в машине. Почему она лежала на полу? И куда ее везли?
— Очухалась? — На ее плечо опустилась нога в грязном ботинке и покачала ее тело, как бревно. — Не притворяйся дохлой. Вижу, что очухалась.
Ну, по крайней мере, этот мужчина имел четкий облик, хотя и довольно неприятный. Не араб и не африканец. Белый, но не скандинав. Акцент заметный, но незнакомый. Итальянцы, немцы и французы так не шипят.
— А теперь сосредоточься, курочка. — К ее лицу опустилась рука с телефоном. — Твоя педаль?
— Ч-что? — Хоть бы воды дали, изверги.
— Телефон твой, спрашиваю?
Телефон, с одним-единственным номером в списке контактов. Чем он мог ей грозить?
— Ну? — На этот раз шепелявый подтвердил свой вопрос чувствительным пинком по почкам.
— Мой!
— Это что же? — Глумливо поинтересовался мучитель. — Подружка Орвара сама пришла к нам в руки? Слышь, Черный, девка Орвара валялась на пустыре, как юзаный гондон. Ты в это веришь?
— А ты проверь, — отозвался водитель, — только быстро, пока нас не засекли.
Шепелявый ткнул пару раз в экран:
— Ну, сука, молись, чтобы ты ему еще была нужна. Слободан не любит, когда ему врут.
Два звонка поставленного на громкую связь телефона показались ей бесконечными.
— Хильд, где ты?
— Я…
Грязная ладонь опустилась на ее лицо, и Хильд чуть не вырвало от отвращения.
— Поговори пока со мной, чухна.
— А ты кто?
— Познакомимся, если сойдемся в цене. Твоя девка у нас. — Он ухмыльнулся и подмигнул Хильд. — А она ничего так, жопа… сиськи. Глаза красивые… пришлю их тебе, если будешь жадным.
— Я хочу ее услышать.
— Это можно. — Телефон снова оказался перед лицом Хильд.
— Орвар… — Закончить она не успела.
Шепелявый прижал ее ногой к полу:
— Так она тебя интересует или можно пустить по кругу? Моим ребятам она понравится.
— Тронешь ее хоть пальцем, выверну мясом наружу.
Голос Орвара звучал совершенно безэмоционально, но тем не менее шепелявый на пару секунд замолчал.
— Вы не должны были брать то, что принадлежит мне. Вы сделали ошибку.
— Давай-ка повежливей, Орвар. — Огрызнулся похититель. — Я ведь могу продать ее твоим врагам… если в цене сойдемся.
— Сколько?
— Деньги не нужны. Я хочу часть твоей территории. Участки возле Западной гавани, весь твой бизнес на набережной и вокруг парка.
— Документы невозможно приготовить за несколько часов.
— А я подожду, — заверил Орвара шепелявый. — Я терпеливый. Правда, твоя сучка очень хочет пить. Да, Хильд? Тебя так зовут? — Он снова попинал ее в спину, но уже не больно. — А воды она не получит, пока ты не привезешь все бумаги, и я их не прочитаю.
— Я хочу еще раз услышать ее.
От ухмылки шепелявого у Хильд холодок пробежал по спине.
— Могу сломать ей пальчик. Будешь слушать?
— Я тебя понял. Документы скоро будут.
Шепелявый приподнялся и вышвырнул телефон через открытый люк в потолке фургона.
— Приятно работать с деловыми людьми. Бизнес и ничего личного.
А вот тут ты ошибаешься, подонок, подумала Хильд. Она еще плохо знала тех странных людей, которых сестра Орвара называла Стаей, но уже поняла, что женщины и дети в этом сообществе ценятся намного выше, чем деньги или имущество. А власть еще выше. Тот, кто умудрился посягнуть одновременно на обе эти ценности, покупал себе билет бизнес-класса к медленной и мучительной смерти.
— Что уставилась? Нравлюсь? — Подонок наклонился к Хильд и провел рукой по ее лицу, обирая прилипшие ко лбу пряди. — Может, развлечемся, пока есть время?
— Твое время почти вышло, — несмотря на весь страх, ее голос звучал хоть и хрипло, но уверенно. — Придумай себе надпись на могилку, а то не успеешь…
— Куя!
Рука в ее волосах сжалась, затылок ударился о пол, Хильд снова потеряла сознание.
* * *
В следующей серии кошмара ее никуда не везли. Она лежала на боку, уткнувшись лицом во что-то вонючее и грязное. Рядом кто-то всхлипывал. Болела голова, руки, все тело. Хильд попыталась сесть. Хоть и не с первой попытки, но получилось. Все потому, что руки за спиной были туго связаны монтажной лентой. Судя по тому, как саднило запястья, она уже успела содрать кожу до крови.
Узкая вертикальная полоса серого света позволила немного осмотреться. Странное помещение было больше похоже на транспортный контейнер: железный пол, рифленые стены. Вдоль стен сидело несколько женщин. Кажется, они не были связаны, просто боялись пошевелиться. Кто-то из них тихо плакал. Более громкий плач доносился из противоположного угла, там шевелились две фигуры, только она почти ничего не могла рассмотреть.
Дверь со скрежетом поползла в сторону, в проеме мелькнул и исчез мужской силуэт. Теперь Хильд видела и большой ящик в углу, и девушку, что лежала на нем грудью, и мужчину со спущенными штанами, что не давал девушке подняться. Тот, что вошел только что, встал рядом, прислонившись плечом к стене. Его она знала, старый знакомый из фургона. Возможно, тот, кто сейчас трахал девушку на ящике, был водителем.
Шепелявый что-то сказал насильнику, то ускорился, девушка заплакала громче. Совсем скоро насильник зарычал, дернулся и упал на девушку. Затем выпрямился, отступил и застегнул штаны. Вопросительно перевел взгляд на шепелявого, затем снова на девушку. Она лежала без движения, даже не пытаясь поправить на себе одежду.
Хильд почувствовала во рту вкус крови, она даже не заметила, что прокусила губу. Эти мужчины были животными. Они смотрели на лежащую перед ними девушку, как на вещь, которую можно использовать, а затем выбросить в мусор. Эти люди были способны изнасиловать, избить, даже убить, не моргнув глазом. А ведь им было чуть за двадцать. У них где-то должны были быть матери, сестры. Такие молодые и такие жестокие.
Шепелявый оттолкнулся от стены, подошел к Хильд и присел перед ней на корточки.
— Ну что, может, останешься с нами? — Ухмыльнулся он. — Скучать не придется, обещаю.
— Это была твоя последняя шутка. Обещаю.
— Ну, ладно, не хочешь, как хочешь. Тогда поехали.
Ей на голову нахлобучили мешок, дернули вверх за воротник куртки и потащили наружу. Хильд попыталась считать шаги, но вскоре ее приподняли и бросили на твердую поверхность. Загудел двигатель, машина тронулась и поехала. Остановилась. Потом ее снова куда-то вели. Наконец, отпустили. И ни звука, ни шороха, ни шепота.
