Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
Но ее не могли поймать. Со вступлением в ряды «Контранет» Соня стала чем-то большим, неуязвимой частью разросшегося организма.
Машина Руслана разогналась, и Соня с восторгом вжалась в сиденье, глядя, как за окном хлещут мимо елки и заборы.
– Кстати, красотуля, – гордо сказал Руслан. – У меня офигенная новость.
Новостью было то, что Руслана брали на баннер. Он давно хотел, чтобы ему доверили это важное задание: закончил курсы промальпа, облазил все заброшки, даже подрабатывал мойщиком на многоэтажках, готовился как мог. И наконец дождался.
– И знаешь чё? – Он вырулил из лесной тьмы на слепяще-яркий МКАД. – Ты едешь с нами, красотуля. Я обо всем договорился.
Соня замерла, чувствуя, как мурашки сбегают по затылку и спине. Она пока не понимала, восторг это или страх.
– Я не могу, ты что! Руслан, я же не умею лазить…
– Да не полезешь ты, не ссы, просто постоишь на крыше, нажмешь кнопку, когда я скажу. Там вообще будет халява. – Он махнул рукой. – Я спущусь метров на десять, приделаю провода к рамке и пожумарю обратно. Башня почти без охраны, ребята там всё проверили давно.
Глаза у Руслана сверкали. «Баннер, прикинь!» – он периодически восклицал и улыбался ночи за лобовым стеклом, влажному асфальту, пробкам, мегамоллам, 3D-рекламе на обочинах и светофорам с красным светом. Его радость оказалась заразительной, и вскоре Соня тоже улыбалась, представляя, как ловко они всё провернут и какие заголовки потом появятся в новостях.
– …а он, этот пекинский гусь, мне пишет, типа «ты понимаешь, что это серьезное задание?» А я не втыкаю – он там прикалывается, что ли? Я, блин, вообще всё понимаю и все умею, зря, что ли, полгода окна мыл? И откуда ему знать…
– Пекинский гусь? – оживилась Соня, вспомнив о книге на столе у Павла. – Кто это? Какой-то китаец?
– Не знаю, какой-то козел в чате, ник – «пекинский гусь». – Руслан покосился на Соню. – Мне, кстати, велели у тебя спросить, может, ты все-таки надумала…
Соня подозревала, о чем наклевывался разговор. Где-то с месяц тому назад «контрас» прознали о Пашиной работе. Руслан начал спрашивать, кто ее парень да чем он занимается, хотя видно было, что он и так в курсе всего. Затем он сказал, что «старшие» хотели кое-что записать на Пашин планшет. «Просто программку слежения, – сказал Руслан. – Ничего особенного. Откроешь письмецо, которое мы пришлем ему на почту, и всё».
Соня, разумеется, отказалась, она не была дурой.
– Слушай, ну просто ходят сейчас слухи насчет новых китайских чипов, нашим интересно, что да как, – протянул Руслан. – Пожалуйста.
– А Паша здесь при чем? Он не занимается никакими чипами.
– Поговаривают, что и у нас введут, Сонь.
– Да ну перестань, что за чушь. Об этом уже давно бы все узнали.
Руслан хмыкнул, и прозвучало это очень многозначительно.
– Это как с китайскими «контрас». Никто за пределами Китая о них не знает, а они есть, и их полно. Вспомни отключение в Шэньчжэне. А с чипами у них там стремные дела. Я не хочу, чтобы и у нас такое же началось.
В этом Соня была с ним согласна. Даже подумать страшно – в организм вживляют какую-то электронную штуку, пускай и крохотную, но всё же. А если отторжение? Если сепсис и летальный исход, если младенец или пожилой человек с диабетом – им тоже имплантируют этот девайс, потому что правительство сказало? Разумеется, в новостях о подобных случаях не сообщали, но они наверняка были.
Нет, Паша не мог быть с этим связан. Иначе что у него дома делала книга, скан которой Руслан хранил в зашифрованном виде? Старая, бумажная, ни года издания, ни типографии – ничего. И лежала она не в ящике под кроватью, а на видном месте, Паша явно ее читал.
Вот уже две недели как Соня считала его одним из «контрас». Недавно даже нарисовала слоган в его подъезде. Вышло спонтанно: Пашина коммуналка ей не очень нравилась – столпотворение людей в одной квартире напоминало Костеево. Но Паша мог решить, что она брезгует его комнатушкой, не просто же так он прятал это аскетичное сокровище два года. В его странную голову могла прийти любая мысль. Поэтому Соня напросилась на ночь снова. Лифт был сломан, и, когда она взбиралась по лестнице, подумалось: а почему бы нет? Вдруг надпись натолкнет Пашу на нужные мысли, если он и правда «контрас»? Вдруг он что-то скажет, выдаст себя? Баллона с трафаретом под рукой не оказалось, пришлось писать маркером. Но получилось все равно красиво. Об этой надписи Соня не сообщила в чат.
Она помолчала, раздумывая, сказать Руслану о своих догадках или нет.
– Скажи, а что с этим «Путем»? – спросила она.
– Что с ним?
– Почему ты его прячешь?
– Ну вроде как ей шифровали сообщения первые «контрас». Думали, в бумажных книгах никто ключи искать не станет. Я решил не светить на всякий случай.
Соне вспомнились выцветшие карандашные пометки на полях.
– А ты что думаешь? Правда шифровали?
Руслан пожал плечами. Как Соня заметила за время их знакомства, он в принципе не очень много думал, зато питал слабость к редким вещицам вроде своих перстней. Ну или скана «Пути». Может, и эта история была его выдумкой, красивой легендой, чтобы придать вес китайской мудреной псевдофилософии, обычным истинам, преподнесенным заковыристым путем.
Свернув с МКАД, «лифан» потолкался в остатках вечерней пробки и остановился у недавно открытой станции метро «Союзная». На площади перед «Союзной» красовался памятник – Лин и Енисеев. Енисеев с укоризной взирал на Соню, а на его гранитной голове сидели голуби, пометившие символ нации белым пятном у лба.
– Через две недели, не забудь, – сказал Руслан.
Соня кивнула, волнуясь. Но волнение было приятным: когда еще она окажется на крыше небоскреба? Так высоко – в прямом и переносном смыслах – она еще не забиралась.
Отсалютовав в открытое окно, Руслан дал по газам. Его машина выпустила облако выхлопа, вильнула, с пронзительным гудком подрезав лимончик такси, встроилась в автопоток и скрылась. А Соня записала в календаре: поездка к маме, машинально отметила взглядом камеры у входа в метро и поспешила в стеклянный вестибюль.
Состав в центр стоял пустой. С другой стороны платформы такой же состав опустошался, пассажиры строем шли к эскалатору, где скапливались в бутылочном горле, спрессовывались до гомогенной дышащей и полусонной массы.
На кольцевой было не в пример оживленнее. Москвичи спешили домой после работы, не видя никого и ничего вокруг, а у большой схемы метро, вкрученной в пол посреди вестибюля, собралась группа китайцев. Все в красно-синих куртках – цвета флага Союза, половина в кепках и панамках, кое-кто даже в темных очках, хотя на улице еще не стаял снег и царил глубокий вечер. Они галдели, водя пальцами по стеклу. Некоторые разбрелись по станции, вставали в самых неподходящих для того местах, например, у лестницы на переход, и снимали на последние модели очков и профессиональных камер барельефы и людей. Некоторые вообще сидели на полу, копались в сумках и фотографировали снизу. Прочие пассажиры их с недовольством обходили, но молчали.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 85
