Когда молния была расстегнута полностью, у Зака перехватило дыхание при виде удивительно тонкой талии, переходящей в восхитительно сексуальные полушария ягодиц. Из белья на Кэтрин оказались лишь малюсенькие трусики-стринги. Он никогда не видел зрелища более эротичного. Заку показалось, что из его легких выкачали весь воздух.
Горя нетерпением увидеть Кэтрин полностью обнаженной, он торопливо потянул платье вниз, и оно упало к ее ногам. Зак стал ласкать каждый изгиб прекрасного тела, провокационно выступающие роскошные округлости грудей и ягодиц. Он из последних сил удерживался, чтобы не перейти к решительным действиям.
Еще не время. Еще не время. Большими пальцами рук он поддел резинку ее трусиков и, опустившись на колени, стал стаскивать их по длинным стройным ногам. Кэтрин инстинктивно стиснула колени, но рука Зака проникла между ними, сжала в кулак тонкую ткань… и Зак потерял самоконтроль.
Он рванул вниз эту невероятно сексуальную деталь одежды, одну за другой поднял ноги Кэтрин, одновременно освобождая их и от босоножек на шпильках. Последней каплей стал вид пальчиков ее ног с темно-красным лаком на ногтях.
Ослепленный желанием, Зак подхватил Кэтрин под колени и поднялся вместе с ней. Его взгляд заметался в поисках двери, ведущей в спальню, нашел ее, и ноги сами стремительно повели его туда. Толкнув дверь, Зак со своей ношей оказался у двуспальной кровати, накрытой покрывалом, расцветкой напоминавшим шкуру леопарда, с разбросанными по нему золотистыми атласными подушками. Животная чувственность этого ложа всколыхнула в Заке самые глубинные, первобытные инстинкты. Он не покинет эту спальню, пока не насытится Кэтрин. Но сначала ему хотелось рассмотреть ее всю, прежде чем погрузиться в темные джунгли их полного слияния, когда ритм движений, ускоряющийся в преддверии высшего блаженства, заставит забыть обо всем на свете. Зак умудрился дотянуться до выключателя и зажечь свет. Две лампы с каждой стороны кровати залили комнату мягким приглушенным светом. По мнению Зака, именно таким он и должен быть: белый был бы слишком резким, вот разве что свечи — трепещущее пламя, как символ внутреннего горения… Но эта мимолетная мысль была сметена под напором желания сосредоточить все свое внимание на соблазнительном женственном теле, крепко прижатом сейчас к его груди.
Зак поставил свою ношу на кровать. Вид Кэтрин с волосами, ниспадающими на груди с проглядывающими темно-розовыми напрягшимися сосками, сводил его с ума. Зак по очереди приник к ним губами, лаская их языком, наслаждаясь ощущением ее возбуждения и нестерпимо желая большего.
Кэтрин обняла его за голову, крепко прижимая к себе, будто страшась, что эта сладостная пытка может закончиться. Она и закончилась, когда Зак оторвался от нее и отступил на шаг, чтобы еще раз полюбоваться видом ее невероятно прекрасного тела, коснуться руками каждого его сантиметра: хрупкой грудной клетки, узкой талии, крутого изгиба бедер… Кожа Кэтрин под его пальцами покрылась мурашками.
Уложив женщину на кровать, Зак развел ее ноги широко в стороны и приник губами к нежной плоти, наслаждаясь влажным жаром и дразня языком потаенное средоточие ее желаний, заставляя тело Кэтрин еще больше открыться в инстинктивном приглашении.
Она бессознательно двигалась в ритме его ласк, выкрикивая безумные мольбы, цепляясь за плечи Зака, царапаясь, стискивая, прижимая и отталкивая. Зак ликовал при виде ее неистового желания и целенаправленно довел Кэтрин почти до самого пика наслаждения, прежде чем накрыл ее тело своим.
Ее ноги немедленно обвили его талию, бедра нетерпеливо задвигались, подстрекая Зака к решительному штурму. Волосы Кэтрин в беспорядке разметались по покрывалу, а горящие глаза казались глазами дикой кошки, бывшей одновременно и охотницей, и терзаемой добычей.
Зак схватил руки Кэтрин и прижал их к кровати у нее над головой, заявляя о своем намерении вести в этой игре. Он скользнул в горячий тоннель, ведущий в самые глубины ее естества, и впился губами в рот Кэтрин, чтобы утвердить свою власть над ней.
Кэтрин встретила это вторжение с такой радостной готовностью, что раздумьям и расчетам уже не осталось места. Они превратились в единое целое, и раздельные жизни с разными потребностями и разными целями перестали существовать.
Груди Кэтрин были прижаты к его груди, чресла — к чреслам… Они жадно ловили каждый миг этого неистового соития.
Зак непроизвольно отпустил ее руки, и они немедленно легли на его ягодицы, притягивая его еще ближе, побуждая ускорить ритм движений. Голова Кэтрин металась по покрывалу в экстатическом наслаждении от каждого мощного толчка, заставляющего ее выгибаться в страстном порыве дать ему возможность проникнуть в нее еще глубже.
Столь бурная реакция Кэтрин побуждала Зака продлить удовольствие как можно дольше. Он ощущал себя альпинистом, покоряющим в одной связке с ней неприступную вершину. Зак все увеличивал темп, пока вместе с последним мощным толчком не взлетел на острый пик наслаждения, увлекая за собой Кэтрин. А затем они оба парили в свободном падении, не размыкая объятий, когда слились, казалось, не только их тела, но и души.
Чувственное пиршество касаний, поцелуев и ласк длилось всю оставшуюся ночь. Зак больше не испытывал потребности контролировать ситуацию и доминировать в том, что происходило между ними. Он просто плыл по течению, направление которого сменялось по его или ее желанию.
Когда же настал неизбежный момент возвращения в реальный мир, Зак осознал, что его сердце наполнено радостью, разум — изумлением, причина которых — Кэтрин Трент. Эта женщина воздействовала на него самым непостижимым образом, и он так и не смог насытиться ею.
Она проникла до мозга его костей, в каждую пору. Зак гнал от себя мысли о том, насколько такая привязанность может помешать привычному для него образу жизни, не желая отравлять сомнениями те часы, которые у них оставались. Лучше насладиться силой незатухающей страсти и взаимного желания, пока еще есть время.
Когда обессилевшая и удовлетворенная Кэтрин уснула, Зак продолжал держать ее в объятиях, перебирая длинные шелковистые волосы, прислушиваясь к тихому дыханию, и получал безмерное удовольствие, просто глядя на нее и прижимая ее теплое тело к своему боку.
В том будущем, которое Зак для себя запланировал, нет места ни Кэтрин Трент, ни какой-либо другой женщине. Когда настало время уходить, он не стал будить ее, чтобы не прощаться. Очень осторожно Зак вытащил из-под нее руку, наблюдая, как она недовольно ворочается, утратив физический контакт с ним, устраивается поудобнее, а затем вздыхает. Дуновение этого легкого вздоха долетело, казалось, до самого его сердца, как молчаливая мольба вернуться и заполнить образовавшуюся пустоту.
Несколько мучительных мгновений Зак простоял у кровати, разрываемый желанием остаться с ней и необходимостью уходить. Но, по большому счету, у него не было выбора, и Кэтрин знала об этом. Они оба были здесь, потому что она сказала, что хочет проснуться в своем доме… с двумя золотыми рыбками.
Каждый раз мысль о рыбках вызывала у него улыбку. Так, с улыбкой на губах, Зак вышел из спальни и наткнулся на разбросанную по всей гостиной одежду, его и ее вперемешку. Он кивнул рыбкам:
