На следующий день все остальные сотрудники фирмы вернулись вЗауральск, а две подруги остались еще на одну ночь в пансионате, чтобы утромпрогуляться до станции и там проститься.
Номера у них были одноместные, и девушки уже разошлись посвоим комнатам. Лена легла в постель и уже начала засыпать, как вдруг в дверьее номера постучали. На пороге стояла Таня, в руке она держала бутылку коньяку.
– Ну что, подруга, – вполголоса, с каким-тостранным волнением проговорила она, – неужели мы вот так и расстанемся, непосидим с тобой вдвоем на дорожку? Когда еще увидимся!
– Как – когда? – недоуменно переспросилаЛена. – Через месяц! Ты вернешься домой новым человеком, со здоровыми глазами…
– Если бы так… – Татьяна вздохнула, – что-тоу меня тяжело на душе… какое-то предчувствие… не знаю, как обернется мояпоездка!
Лена стала успокаивать подругу, убеждать ее, что перед такойсерьезной операцией сомнения и беспокойство неизбежны. Они выпили понемногу,потом Таня налила еще.
– Выпьем за мою новую жизнь! – говорилаТатьяна. – Раз ты считаешь, что все изменится…
Девушки тихо разговаривали, вспоминали детство… Татьяназабралась с ногами на кровать и вдруг, посреди разговора, заснула. Ее лицоразгладилось и выглядело во сне совершенно счастливым.
Лена накрыла спящую подругу одеялом и, чтобы не беспокоитьее, перешла к ней в номер и скоро заснула.
А утром ее разбудил громкий, требовательный стук дежурной поэтажу и милиции.
* * *
Когда ей сказали, что Лена Березкина – то есть она сама –выбросилась из окна, девушка от неожиданности и от ужаса потеряла сознание.Гостиничная фельдшерица привела ее в чувство и оставила ненадолго одну, и тутЛена поняла весь ужас случившегося.
Подругу, наверняка, убили вместо нее, поскольку она ночевалав ее номере. Лену же, надо полагать, хотели убить из-за того случая в зимнемсаду гостиницы «Кедровая падь», когда она слышала разговор, не предназначенныйдля чужих ушей. Ведь она свидетель того, что в номере у убитого политика былаженщина, и если эта женщина и не виновата в его смерти, то многое можетрассказать о ней. А Лена знает имя той женщины. Только теперь она поняла, чтовчера Татьяне ничего не привиделось и что огромный камень упал не сам по себе,а его кто-то столкнул.
Самое ужасное уже произошло, Таня Белолобова, ни в чем неповинная и не замешанная, погибла по чистой случайности. Но положение самойЛены остается ужасным. Для обслуги пансионата все клиенты на одно лицо, поэтомудежурная по этажу, придя с милицией, приняла ее за Татьяну, но сами милиционерыбыстро разберутся, кто есть кто. А тогда и убийцы, наверняка, поймут своюошибку и поспешат ее исправить.
Остается одно – немедленно скрыться, пока ошибка убийц ещене разъяснилась.
И тут девушка поняла, что ее единственный шанс –воспользоваться паспортом и билетом погибшей подруги и уехать в Петербург.Немедленно уехать, пока ее еще считают убитой. Там, в огромном городе, ей будетлегче затеряться, легче скрыться от своих преследователей…
Она не могла вернуться в свой номер – там наверняка быламилиция, поэтому взяла Танину дорожную сумку. Паспорт и билет до Петербурга, ксчастью, нашлись в этой же сумке, а размер одежды у них с Татьяной был один.Когда она попыталась уйти из пансионата, ей едва удалось оторваться отпреследователей. Из этого она сделала вывод, что те, кто убил Татьяну, ужеубедились в своей ошибке, и теперь за ней самой началась настоящая охота…
Особенно испугалась девушка, когда, спрятавшись в чулане,наткнулась там на труп дежурной по этажу – той самой, которая утром пришла кней вместе с сотрудниками милиции…
Только сев на поезд, она немного успокоилась, хотя ипонимала, конечно, что и здесь ее могут найти.
Однако до самого Петербурга с ней больше ничего неслучилось.
Она помнила, что Таня рассказывала ей о петербургскихзнакомых своей матери, которые обещали дать ей приют, но не думала всерьез обэтом варианте, не собираясь обременять посторонних людей…
И только когда на вокзале Надежда Николаевна окликнула ее,назвав Таней Белолобовой, под влиянием минутного порыва девушка обернулась иназвалась именем погибшей подруги…
– Я понимаю, что поступила глупо и некрасиво, –закончила девушка свой рассказ, – сама не знаю, что на меня тогда нашло, апосле неудобно было сознаться в обмане…
– Это все? – холодно осведомилась Надежда,прихлебывая остывший чай.
– Да… – тихо пробормотала Лена и отвернулась.
«Не верю, – сказала себе самой Надежда, как некогдаКонстантин Сергеевич Станиславский говорил неспособным актерам, – ни нагрош не верю!»
Во-первых, странно выглядело то, что накануне девушкипоменялись комнатами. С чего это Лена оставила подругу у себя? Ну, растолкалабы и проводила до номера. Во-вторых, с чего это они так разоспались, еслинаутро одной из них нужно было ехать в Петербург?
– Скажи, Татьяна вообще-то что – пила? осторожноосведомилась Надежда.
– Что вы! Ни боже мой! – с жаром ответилаЛена. – При ее-то самочувствии, да еще пить! Я почему и удивилась, когдаона с коньяком ко мне пришла. Но уж, видно, не зря она волновалась, вон как всеобернулось… Она потому и заснула так крепко, что не слишком привычная кспиртному была.
– И ты решилась оставить ее, крепко спящую, одну внезапертой комнате? – прищурилась Надежда.
– А что мне было делать? – в глазах Лены вспыхнулизлые огоньки. – Я ее растолкать никак не могла! Кровати там узкие,односпальные, не на пол же ложиться! И потом, там, в этом пансионате, тихо, наэтаже дежурная сидит, отдыхающих кроме нас почти не было… Красть у меня вномере нечего, деньги я с собой забрала.
– А документы? – вскинулась Надежда.
– Паспорт куда-то завалился, я решила, что утром поищу…Я и сама, наверное, пьяная была, потому что плохо соображала…
– А с чего милиция решила, что убита ты, а неТатьяна? – не отставала Надежда.
– Так эта тетка сказала, дежурная по этажу, а потом онипаспорт мой нашли, там, в комнате.
Надежда встала и походила немного по кухне.
Но кухня в ее квартире была маленькой, так что особенно неразойдешься. Все в этой истории не нравилось Надежде Николаевне, начиная ссидевшей перед ней девушки и кончая своей собственной глупостью идоверчивостью.
