— Не скажу. Это теперь не его дело.
— Антон, — предостерегающе начала Марина, а он невинно поморгал.
— Что?
Марина только вздохнула. И попросила:
— Дневник мне принеси.
— Зачем?
— Посмотрю. Чем ты в школе занимаешься. На тройку по диктанту полюбуюсь. Вот Николай Викторович завтра в гости придёт, и что ты ему скажешь?
— А он что, собирается мой дневник проверять?
Марина попыталась спрятать улыбку.
— А вдруг?
— Вот ещё!..
— Неси дневник.
— Мам, там нет ничего интересного, про тройку я сам тебе рассказал. Я её исправлю. — Помолчал. — Тогда и покажу.
Марина подбородок рукой подпёрла и смотрела, как сын, торопясь, допивает чай и в рот ещё одну конфету суёт. И пообещала ему:
— Вот как только всё успокоится, я займусь тобой всерьёз.
Антон совершенно нахально усмехнулся.
— Это как?
— Узнаешь. Отдам тебя в военное училище.
Он смешно вытаращил глаза.
— Мам, ты что? Я водителем трамвая буду, я тебе это ещё когда сказал?
— У нас в городе нет трамваев.
— Значит, будут. — Поднялся из-за стола. — Я в компьютер поиграю.
Марина провела пальцем по краю кружки. И попросила:
— Только недолго, и Элю не разбуди.
Весь следующий день прошёл в волнениях. Марина раздумывала, что ей приготовить, в какой магазин зайти, как всё успеть, а ещё — как заставить детей вести себя прилично. Если за Эльку не беспокоилась, та бойкость и энергию проявляла только дома, при чужих становилась тихой и неразговорчивой, то Антон, воодушевлённый неожиданными перспективами и своими бурными фантазиями, Марину волновал. Ничего экстраординарного она от него, конечно, не ждала, Антон всегда ведёт себя прилично, но волновалась Марина из-за того, что сын снова мог обмануться в своих надеждах. Кажется, он заочно записал Стеклова в близкие родственники. Что ещё больше заставило Марину задуматься о том, что с сыном всё не так гладко, как тот показать пытается. И уход отца он переживает намного сильнее. Настоящая трагедия в их семье, а им всем не до Антона, у них у всех свои переживания.
Совсем некстати к концу рабочего дня явился Игорь, принёс деньги на детей. Причём не просто деньги, он их в конверт положил, словно взятку ей давал, и Марина очень долго этот самый конверт в руках крутила.
— Марина.
Она глаза на него подняла.
— Что?
— У тебя всё в порядке? У тебя взгляд…
— Какой?
— Обеспокоенный.
Улыбнулась.
— Ты ещё замечаешь какой у меня взгляд? Тебе это надо?
Игорь тут же насупился.
— Не огрызайся. Я просто поинтересовался. Мы не чужие люди…
Марина покивала, вроде бы соглашаясь с ним, а на самом деле не желая слушать, что он ещё ей скажет. Какую глупость.
— Ты не забыла, что в следующую среду… — начал он, уже собираясь уходить. Нахмурился для солидности.
— Я помню. Я помню, Игорь. В следующую среду мы разводимся. Я приду.
Он смотрел на неё и томился. А потом глаза опустил, и у Марины в душе лучик надежды, как вспыхнул, так и погас, мгновенно. Вспомнила о том, что у неё сегодня огромное количество дел, с Игорем поспешно распрощалась и ушла, стараясь не оглядываться. Не оглядываться и всё тут. Ей теперь совсем ни к чему оглядываться назад.
Стеклов приехал уже ближе к восьми. Марина дома оказалась только за час до него, принялась ужин готовить, торопилась, и попутно выслушивала все детские новости. Заодно и руководила происходящим. Заставила Элю все игрушки в детской с пола убрать, хотя бы под кровать их запихнуть, и новое платье надеть. Совершенно некстати выяснилось, что новое платье облито молоком и на нём пятна. Эля краснела и стыдилась, а Антон посмеивался, стоя за её спиной. Когда Эле, под градом материнских упрёков, пыхтеть надоело, она повернулась и брата кулачком стукнула.
— Мама, он надо мной смеётся!
— Так, прекратите оба, — немедленно шикнула на них Марина. Газ убавила, противень с мясом в духовку задвинула, и обернулась. — Антон, не стой. Иди тоже что-нибудь убери.
— Что?
Марина руками всплеснула.
— Можно подумать, что у нас в кои-то веки убрать нечего! Иди, не стой здесь. И, Антон, надень другую футболку! Сними свои черепа!
Стеклов приехал на шикарной машине, с водителем или телохранителем, кто их разберёт, Марина их в окно видела, как они подъехали, и сделала несколько судорожных вдохов. Надо же, как волнуется, словно в первый раз с ним встретится.
В прихожей столкнулась с детьми и в ужасе на дочь посмотрела.
— Эля, ты что на себя надела? — Оглядела её лёгкое, белое платьице с широкой юбкой, усыпанное блёстками.
Элька запрыгала на месте и воздушная юбка заколыхалась, по всему было видно, что она очень своим нарядом довольна.
— Мама, смотри, какое красивое! Я как принцесса!
— Эля, это новогодний наряд Снежинки! Где ты его взяла?
— Мне Антон дал.
Марина закатила глаза, и решила промолчать. Снежинка, так Снежинка.
Приветствие вышло скомканным, Николай Викторович, с какими-то коробками подмышками, в тесной прихожей замешкался, никак не мог решить, как ему с Мариной поздороваться — поцеловать Марину в щёку или нет, потом рассмеялся, коробки свои на пол свалил и пальто снял, а сам всё на детей оборачивался, которые из комнаты выглядывали, чтобы его увидеть. Точнее, это Антон выглядывал, а Элю за бант на платье обратно в комнату оттаскивал каждый раз, как она из комнаты высовывалась. Элька пыхтела, отбивалась, а потом не выдержала и плаксиво заголосила:
— Мама, Антон ко мне пристаёт!
Сначала замерла Марина, потом Николай Викторович, с шарфом в руках, и оба разулыбались, Марина смущённо.
— Проходите. Я сейчас… кое-кого отшлёпаю, и тогда вас познакомлю.
— Не надо никого шлёпать, — запротестовал Николай Викторович, и в комнату отправился. — Так, к кому тут пристают и кто пристаёт? Показывайте.
Оказывается, он принёс подарки. Марина в дверях детской стояла и смотрела, как он, такой большой и незнакомый, на маленьком диванчике устроился, и честно не смотрел по сторонам, словно не замечал тесноты, двухъярусной кровати и втиснутого к окну компьютерного стола. Стеклов в детей вцепился, сам разворачивал обёртки, сам говорил, похвалил Элькино платье, а на Антона смотрел долго и с удивлением, словно потерял его когда-то, а теперь вдруг нашёл. Эля, конечно же, тут же замолчала, как незнакомого человека увидела, даже насупилась, руку не дала, не желая знакомиться, но на большую коробку с нарисованным на ней кукольным домом, поглядывала с большим интересом. А так как руки по упрямству своему ещё несколько минут назад за спину спрятала, поэтому ножку вытянула и дотронулась до коробки ею.
