Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
«Господи боже, — восклицает ограбленная дама, — это совершенно исключено! Наши девочки ходят на уроки танцев к месье Петиту из дома номер 81, но, уверяю вас, это человек в высшей степени уважаемый! Ну а что до его учеников, я…»
Сыщик с улыбкой прерывает ее, объясняя, что танцмейстерами зовутся грабители, специализирующиеся именно на такого рода преступлениях, и что воровские шайки на профессиональном жаргоне именуются школами.
Диккенс стал таким поклонником сыскного дела, что в 1850 году даже пригласил на вечеринку в редакцию Household Words целый взвод сыщиков, и там за бренди («в весьма умеренных количествах») и сигарами детективы рассказывали сотрудникам журнала «о самых знаменитых и вопиющих преступлениях, произошедших за последние пятнадцать-двадцать лет». Один из присутствовавших на вечеринке, инспектор, которого Диккенс называет Wield (Спец), произвел на Диккенса особенно сильное впечатление, и его образ нашел свое воплощение в творчестве писателя в 1850-х годах. Инспектор Филд, как звался он в действительности, поступил на полицейскую службу, едва она возникла, и занимался ею с 1839 года. Неуклонно поднимаясь по карьерной лестнице, он стал в конце концов главой организованного в 1842 году сыскного отделения.
Умелый мастер создания живых характеров, Диккенс подметил и использовал присущие Филду черты внешности: «Средних лет представительный мужчина с большими, поблескивающими влажным блеском умными глазами, хрипловатым голосом и привычкой, беседуя, подчеркивать свои слова движениями толстого указательного пальца, беспрестанно снующего возле лица и касающегося то глаз его, то носа».
В другом, последующем очерке под названием «На дежурстве с инспектором Филдом» Диккенс сопровождает своего любимца-инспектора во время ночного обхода печально знаменитого лондонского района Сент-Джайлс.
Теперь это шумные и перенаселенные кварталы вокруг Сентер-Пойнт и станции метро «Тоттенхэм-Корт-Роуд», но раньше здесь был район ужаснейших во всей Европе трущоб. Генри Мейхью в 1860 году описывал это место как «скопище закоулков и тесных двориков, где обитают самые мелкие из мелких ирландских уличных торговцев и прочая шушера… и где царят грязь и убожество».
Журналист и автор «страстей за пенни» Джордж Огастес Сала также писал о районе Сент-Джайлс, смакуя ужасы этого места. Сладострастный тон повествования прочно связывает Салу с теми любителями трущоб из среднего класса, которые наведывались в эти места и с удовольствием бродили там, щекоча себе нервы, и в то же время третировали местных жителей и презирали их как недочеловеков.
«Этот клубок вонючих улочек и переулков порождает… все самое ужасное и мерзостное. Здесь гнездятся призрачные тени облаченных в лохмотья мужчин и женщин. Они липнут к твоим ногам подобно гнусным паразитам и, припадая к тебе, клянчат милостыню. Здешних мужчин, при отталкивающей и зверской их наружности, еще можно терпеть — бросишь такому пенни, пригрозив как следует, — и он уползает в свою берлогу или притон, съежившись и бормоча проклятия. Но вот кого терпеть решительно невозможно, так это здешних женщин, — вид их вызывает дрожь ужаса и сожаления. Прискорбно видеть, до какого глубокого унижения могут дойти эти бесполые бесстыдные существа. Позднее клоаку эту, как ланцет хирурга пронзает гнойник, прорезала Нью-Оксфорд-стрит»8.
Прогулка Диккенса по Сент-Джайлсу начинается, когда часы на церкви Сент-Джайлс бьют девять, а писатель входит в здание полицейского участка неподалеку. Там он встречает ряд заблудших: потерявшегося мальчика, не сумевшего отыскать дорогу к своему дому на Ньюгейт-стрит, женщину-пьянчужку и задержанную за попрошайничество женщину-тихоню, уличного торговца, вора-карманника и пропойцу-нищего.
Вместе с инспектором Филдом Диккенс совершает вечерний патрульный обход района. На писателя производит впечатление поведение Филда; его изумляет бесстрашие инспектора, его доскональное знание патрулируемого участка и того, что он должен делать и делает. «Хотелось бы знать, где родился инспектор Филд, — размышляет Диккенс. — Я мог бы с уверенностью сказать, что на Рэтклиффской дороге, но куда бы мы ни направляли путь, он везде был как дома». Инспектор Филд проникает в ночлежки и трущобы, в поисках преступников бесцеремонно вороша воровские притоны и поднимая с постели их обитателей.
Часы на церкви Сент-Джайлс бьют половину одиннадцатого. Спутники, низко пригнувшись, спускаются по крутой лестнице в тесный подвал. Горит огонь. Длинный стол из сосновых досок. Скамьи. В подвале многолюдно. Народ — все больше оборванные подростки, более-менее грязные. Некоторые ужинают. Ни женщин, ни девушек не заметно. Добро пожаловать в «Крысиную нору», джентльмены, в достославную компанию известных воров!
Инспектор Филд рыщет по подвалу, а молодые люди, едва завидя его, встают и снимают шапки. Инспектор знает здесь всех и каждого. Не раз его рука трясла за шиворот этих людей, не раз по мановению этой руки их братья, сестры, отцы, матери, приятели и приятельницы отправлялись на каторгу в Новый Южный Уэльс… Инспектор Филд высится в этой берлоге, словно султан среди подданных.
На следующий год после этой вылазки в Сент-Джайлс Диккенс поместил своего друга под именем инспектора Баккета в роман «Холодный дом» (1852). Инспектор Баккет ловит там убийцу, камеристку Ортанз, прообразом которой, в свою очередь, послужила Мария Мэннинг.
Хотя основная тема «Холодного дома» — суровое осуждение всей практики Канцлерского суда, помпезного, но крайне нерасторопного и неправедного, а убийца и полицейский там персонажи второстепенные, Диккенсу тем не менее принадлежит честь создания первого романа, который можно назвать детективным. Ортанз убивает юриста и пытается свалить вину на свою хозяйку. Инспектор Баккет сначала призван расследовать убийство, якобы совершенное леди Дедлок. Собирая и сопоставляя улики, он разоблачает настоящую убийцу.
Сам Диккенс отрицал связь реального инспектора Филда и романного инспектора Баккета. В конце концов, каждый писатель желает прославиться не столько журналистской наблюдательностью, сколько богатством воображения. Но на связь эту указывает даже такая деталь, как то и дело тянущийся к лицу палец его персонажа. Как и у реального Филда, толстый указательный палец Баккета «как бы возвышается до положения демона-друга. Мистер Баккет прикладывает его к уху, и палец нашептывает ему нужные сведения… трет им нос, и палец обостряет его нюх»9.
Если Джон Уильямс в интерпретации Де Квинси стал первым в литературе образом притягательного в своем блеске убийцы, то инспектор Филд может претендовать на честь быть прообразом первой и полноценной фигуры литературного сыщика.
Глава 8
БАЛЛАДА О МАРИИ МАРТЕН
В конечном счете ничто не сравнится с ловко проделанным ошеломительным убийством.
Торговец балладами о своей профессии в ее наиболее выгодных аспектах
Расположенная вдалеке от шумных и скандальных трущоб Сент-Джайлса деревушка Полстед в Саффолке — место мирное и живописное, со всех сторон его обступают поля и леса.
Возле тамошней красивой средневековой церкви на холме пасутся овцы. Рядом пруд, а на лужайке разместился хороший просторный паб под названием «Петушья таверна». И при всем при том именно здесь в 1828 году произошло зверское и отвратительное в своей жестокости преступление. На церковном погосте деревянный памятный знак сообщает посетителю, что где-то поблизости покоится тело Марии Мартен. Бедняге Марии, жертве знаменитого убийства в Красном амбаре, было всего 25 лет. Деревянный памятный знак понадобился потому, что настоящее надгробие исчезло (вскоре после сооружения).
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
