Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
Моя импровизированная неловкая стилизация клиента удовлетворила, что удивительно. Однако он остался доволен… тебе не надо объяснять всю эту неожиданную для меня, но в общем несложную машинерию мужских возбуждений.
Кто был вторым? Лучший в моей жизни. Умный и веселый мерзавец. Мы с ним легко, ни к чему не обязывающе подружились. Он умел рассмешить — и это был оголтелый нутряной смех, который, мне кажется, исцеляет, как священные воды Ганга. Он представился Дэном, но имя, наверное, не настоящее и не имеет никакого значения. Он хранил за пазухой разные замечательные перлы, и первое, что он мне сказал:
— У тебя такой честный сосок… возбуждается сразу.
Я ему рассказала про тебя — он посоветовал мне плюнуть и растереть, а если сразу не получится, то писать тебе длинные исповедальные письма и помещать их в свой блог. И если я буду это делать искренне и со всем занудным тщанием страдающей девы, то довольно быстро мне это надоест, и я освобожусь от твоих чар. Это будет способ закончить наш роман, а не терзаться его незавершенностью. И при этом я смогу сделать себе имя: дневники гейши — уже готовый бренд…
Еще он потешался над моей любовью к пирожкам в «Макдоналдсе»: «Гадкие изделия, жаренные в машинном масле! Из них все время начинка капает на одежду. Пускай их жрут порнозвезды — тренируются запихивать в рот целиком. Порядочные гейши это все уже умеют…»
Мы встречались несколько раз — не хочу говорить сколько, потому что мне хочется, чтобы было больше, и подозреваю, что память незаметно приумножила число наших встреч. Дэн кормил меня оладушками и потешался над тем, что гейша из меня никудышная. Дескать, мой азиатский разрез глаз — уместен, но недостаточен. Разве что я очень возбуждающе задыхаюсь… «Впрочем, ты подающая надежду Шакти».
И если бы это было не так, он не стал бы встречаться со мной больше одного раза. Вот…
Еще бы понимать, что он говорил… Что такое Шакти? Я не стала у него спрашивать — наверное, гейша должна знать?! Сейчас-то знаю, конечно. Жена Шивы, олицетворение осознанной сексуальности.
Я почти изгнала из себя фантазии о наших случайных встречах. Но продолжаю мечтать о том, как расскажу и покажу все, чему научилась… и стану тебе интересной. И ты вернешься ко мне. После десяти… пятнадцати… двадцати лет исчезновения. Поскорее бы они прошли! Конечно, мне по-прежнему тебя не хватает. Но ты аккуратен, как опытный убийца, — нигде не оставил следов.
Креативный элемент
Ни черта не смысля в бизнесе и финансах, Ева знала, что она умеет добиваться цели. Просто на сей раз она не станет придумывать способ ее достижения сама — она обратится к сведущим. Знакомых у нее хватало — она умела обволакивать отношения скрепляющим долговечным послевкусием, благодаря которому они десятилетиями хранили тепло. И даже с бывшими любовниками. Ева была влюбчива не по делу — тут ее строгая дщерь была права. Но именно влюбчивость, как ни странно, помогала ей держаться на плаву. Не угрюмые женские притязания на будущего кормильца и опору семьи, а пронзительная и расточительная влюбленность, которая питает и холит того, кому посчастливилось быть ее объектом. С таким подходом в смысле благ много не поимеешь, но в случае чего можно просить о дружеской услуге и о верной руке в глухой сезон.
Итак, она составила список тех — помимо таинственной гейши, — кто мог бы ей пригодиться для грандиозного плана, который еще лишь призраком набухал в ее воображении, но который предстояло продумать и осуществить совсем не ей. Она села составлять список, и для непосвященных он смотрелся угрожающе эклектично. Достаточно сказать, что в него вошли Казус, Бублик и Мама Катастрофа. Но не стоило обманываться их дворовыми кликухами — люди достойнейшие в своем роде. Однако все это шалости, и в сухом остатке выкристаллизовался лишь Комендант. Ему она и позвонила, пока запал был свеж:
— Я приду к тебе, потому что не могу пятые выходные подряд сидеть дома и рассаживать бегонии, как главбух под следствием. Мне нужен глоток твоего терпкого слова, который приведет меня в чувство.
«И конечно, чтобы ты все придумал!» — должна была она закончить фразу, если бы собиралась поведать правду раньше времени. Она хотела предложить ему разработать схему захвата Наденькиного магазина. Но чтобы это было не грубое рейдерство, а постепенное внедрение. Красивое и сводящее с ума в духе бизнес-сюрреализма. Она сама толком не могла объяснить, что замышляла. После двухдневной медитации воображение выбросило ее на берег иллюзий, и она представляла, как ее агентура будет постепенно внедряться в маленький коллектив, вытесняя прежний состав. То есть, например, секретаршу вытеснит Ритта. Она устроится курьером — и заведет с секретаршей доверительную девичью дружбу. Потом они пойдут вместе на вечеринку, коих у Риттки в избытке, — и там жертва коварного плана познакомится с Бубликом. Короткий роман — и у девчонки вся жизнь вверх дном. Она останется беременная, с долгами, точнее, с кредитами, записанными на нее, — и прочими неприятностями… а может, не стоит так нагибать ни в чем не повинную барышню? Может быть, беременности достаточно… да что там — достаточно просто злодейского исчезновения!
Все хрупкие сердца переживают то, о чем предупреждала матушка. Однажды он исчезнет. И нужно будет с этим смириться. И искать нового. Только пережившим исчезновение открывается следующий уровень игры. Хотя кому игра, а кому просто жизнь.
А впрочем, все это чушь и выдумки! Одна Ева на рейдерство, пусть даже изысканное, совершенно не способна.
Тонкое дело — визит к Коменданту, очень тонкое. Тем более если идешь к нему на поклон. Не виделись они с Евой бог знает сколько. Постарела! Но она же не собирается с ним спать. А вдруг это необходимое условие — до сих пор? Или с женщинами после двадцати пяти об этом и речи не идет? Или надо всегда быть готовой к импровизации, а там как пойдет… Ева разглядывала себя в зеркало, что было ей ненавистно. Так уж она устроена — терпеть не может свое изображение со времен подростковых истерик. От зеркала у нее может разыграться мигрень со светящейся аурой — а в ней порой мелькают даже привидения. В общем, крайне неприятное занятие. А одеться как? Прикрыть шелками целлюлит и легкую дрябь на животе — и прикрыть так, словно она только и делает, что продумывает свои туалеты. Со скромным шиком.
Вспомнилось, как много лет назад, когда у них с Комендантом случились две нежные недели, Ева на коньячном кураже изображала ему стриптиз и запуталась в стрингах. И вот, уже пыхтя от конфуза и пытаясь изо всех сил удержать эротическую мину при плохой игре, Ева услышала тихое и ехидное:
— Понимаю, Евка, понимаю, трусы — сложный элемент. Креативный…
Долго потом стриптиз вызывал у нее конфузливый комический эффект…
Впрочем, хватит воспоминаний, пора душить вражескую гадину, как говорят боевые генералы.
Опята в сметане
Самка животного становится агрессивной, когда у нее появляются детеныши. Самка человека — несколько раньше. Когда у нее появляется самец. Не любой, конечно. А именно тот, от кого она не прочь понести приплод. Если ей это будет позволено. Комендант терпеть не мог эту животную агрессию, чуял ее в малейших припусках голоса и отчаянно избегал. Даже добрейшая из женщин когда-нибудь станет злобной теткой, и сего не избегнуть… однажды все разрушится, даже самая убедительная идиллия.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 46
