От этого телодвижения последняя и самая упрямая пуговичка с громким «дзинь» отлетела в сторону, а края когда-то красивой блузки разъехались, бессовестно выставляя на всеобщее обозрение кружево нижнего белья и всего остального женского великолепия, которое в нем хранилось, дожидаясь своего звездного часа и умопомрачительного Себастьяна. Его образ моментально возник в моем воображении. Он нежно прикоснулся сначала к мягкому бархату шеи, затем провел горячими ладонями чуть ниже… и я неожиданно вздрогнула, действительно ощутив на плечах тепло и тяжесть чужих рук. Я тут же распахнула глаза, но, увы и ах, натолкнулась взглядом не на своего кумира, а всего лишь на широкую грудь мага. Его крепкие, слишком темные от солнца ладони совершенно вольготно расположились на моих плечах и теперь смотрелись ужасно чужеродно на фоне хоть уже и не совсем белоснежной, но все еще не утратившей былого шика дорогой кофточке. От этого во мне тут же зашевелилось, возмущение, которое через секунду вырвалось коротким и яростным: «Нахал!»
Честно говоря, в тот момент я больше разозлилась даже не на самого Дэнира, а на полное несоответствие картинки воображаемой — с моим божество в деловом костюме, и реальностью — с каким-то чокнутый маг.
Чисто инстинктивно я повела плечами, пытаясь высвободиться из чужого захвата и неожиданно натолкнулась на насмешливый взгляд.
— Детка! Ты конечно шикарно выглядишь в нижнем белье! — заявил Дэн.
Ну еще бы! И торжествующая, едва уловимая улыбка на доли секунды скользнула по моим губам. Прекрасно помню, каких усилий мне стоило выхватить этот чудесный комплект из рук какой-то накрашенной обезьяны, не иначе как по ошибке считающей себя достойной такого кружевного шедевра. И вот поди ж ты, его наконец оценили, жаль только, что не тот мужчина, не в то время и не в том месте. От осознания этой простой истины торжество победы моментально испарилось, уступая место негодованию. И я раздраженно уставилась в бессовестные глаза мага. Пусть знает: такими банальными комплиментами и двусмысленностями Шеллу Роф давно уже не смутить.
— На то и рассчитано! — в моем ответе прозвучал явный вызов.
Дэнир усмехнулся:
— Только помни, крошка, в таких делах главное — не переусердствовать!
Ну и противный же мне достался маго-монстришка! И я со злостью резко стянула края кофточки. От этого ткань под пальцами жалобно затрещала.
— Шелли, детка, кажется, один из бастионов на страже твоей чести готов рухнуть в самый ближайший момент! — высокопарно произнес Дэнир, однако с таким ехидством, что я ни на секунду не поверила в искренность его заботы.
— Скажи еще, что ты печешься о моем целомудрии! — с насмешливой издевкой протянула в ответ.
— Детка, зачем переживать о том, чего давно нет?! — фыркнул маг.
Мои глаза зло сощурились. Естественно, я считала себя девушкой вполне современной и вовсе не чуждой чувственным наслаждениям, но слышать нечто подобной вот так открыто, и, по сути, от незнакомого мужика?!
— А ты, боюсь, и вовсе не знаком с вежливостью и тактом, присущим настоящему джентльмену, — высказалась я.
Но Дэн, на удивление, не оскорбился.
— Никогда не претендовал на это высокое звание, меня вполне устраивает и мой теперешний образ.
— И какой же? — поинтересовалась я, мысленно тут же добавляя, что такие емкие характеристики, как «гад», «нахал» и «козел», ему прекрасно подойдут.
— Детка, я — маг, и этим все сказано! — припечатал Дэнир. — А теперь прекрати разыгрывать передо мной излишнюю скромность и оставь в покое свою чертову блузку! Потому что если она окончательно порвется, я очень сомневаюсь, что Гвенда одолжит тебе хоть что-нибудь из своих запасов без скандала и драки. Уж поверь, я-то знаю, как ревностно она относится к этому вопросу.
— Ну ты и… — честно говоря в тот момент в голове пронеслось пару десятков очень нелицеприятных выражений, но я так и не успела их высказать, как дверь широко распахнулась и к нам заявилась Гвенда.
«Хм… пожалуй, если б эта швабра и захотела со мной поделиться, то ее одежда вряд ли бы на мне сошлась в кое-каких стратегически важных для любой женщины местах», — отметила я мысленно, внимательно оглядывая вошедшую. Гвенда тоже окинула нашу композицию странным взглядом и неожиданно презрительно выдала:
— Очень надеюсь, что помешала!
— Гвенда, солнышко, надейся, если это тебе доставляет особое удовольствие, но только не нужно высказывать вслух все то, что приходит к тебе в голову. Это просто опасно для жизни окружающих, — совершенно спокойно проговорил маг.
Я мысленно хмыкнула, переводя взгляд на девицу и ожидая от нее в тот момент не менее едких комментариев. И действительно она попыталось, было, сказать что-то еще, однако Дэнир с такой насмешливой холодностью взглянул на нее, что швабра удивительно быстро заткнулась.
— И вот с такими кадрами я работаю, — едва слышно проговорил маг, вздыхая, а затем его внимание снова сосредоточилось на мне: — Боюсь, твоя одежда совсем не годиться для нашего магического мира.
— Ах, прости, что не одела свое самое дорогое вечернее платье, — не сдержавшись, высказалась в ответ.
Почему-то в тот момент мне стало очень обидно и за свою лучшую блузку, и за дорогущую юбку, и за туфли, которые теперь остались и вовсе без каблуков. Да, моя одежда потеряла былой лоск и безупречность, но что-то же от этого в конце концов все равно осталось?
— Своего ничего не дам! — неожиданно очнулась Гвендолин.
— А я тебя и не прошу, — обманчиво мягко проговорил маг, и не успела девица облегченно выдохнуть, как он тут же припечатал, — а приказываю.
Гвенда моментально побледнела. Я видела, как ее пальцы сжались в кулаки и она, окатив меня яростным взглядом, зашипела:
— Не собираюсь делиться своими вещами с этой побирушкой! — и обернулась к магу: — Дэнир, ну зачем она тебя?! Какой от нее прок?! Посмотри внимательно на эту безголовую блондинку, от нее же, сразу видно, хлопот не оберешься! — и презрительно мазнула по моему лицу злющим взглядом.
А я почувствовала, как во мне поднимается волна возмущения. Особенно зацепило за живое ее замечание про «безголовую». Пожалуй, сейчас именно оно и стало последней каплей.
«Почему все, кому не лень, судят о моих умственных способностях лишь по цвету волос?! Неужели они считают, что это единственно верный и безоговорочный показатель низкого уровня айкью?! А ничего, что я всю жизнь училась практически на отлично и в универе все работы писала сама, а не как моя бывшая лучшая подруга. А потом…», — и перед моим мысленным взором тут же пролетело несколько лет кропотливой работы то в одном журнале, то в другом. Э-э-эх! В общем, как тут стерпеть, если после всего пережитого какая-то тощая зараза в какой-то жуткой дыре вдруг сомневается в твоих умственных способностях?! И я, раздраженно развернувшись к этой девице, совершенно четко и выразительно произнесла:
— По-настоящему умного человека невозможно унизить, тем более словесными гадостями, — а затем, гордо вздернув нос, с вызовом посмотрела на швабру.
